Насилие истиной

— Да, вы правы, очень печально… — она слегка задумалась. Потом, передернув плечами, сбросила оцепенение. — Может, кофе?

— Не откажусь!

Илона поднялась и, грациозно покачивая в меру аппетитными бедрами, удалилась.

Первое впечатление Кирилла об Илоне было довольно понятным: «Искусственная! Она какая-то искусственная… неестественно натянутая… Вся словно держится на струне. Чуть отпустить — и обмякнет…»

Кирилл услышал шаги Илоны, но у двери она остановилась. Перед его мысленным взором возник балетный класс и грозный окрик преподавателя начинающим танцовщикам: «Выпрямили спины, втянули животы, подтянули ягодицы! И… раз… два… три…»

Вот так и Илона, задержавшись перед дверью, выпрямила спину, подтянула живот, ягодицы и, пробормотав: «Раз-два-три», изящной походкой вошла в комнату с подносом в руках.

Поставила его на столик, улыбнулась гостю, разлила кофе. Мелентьев наблюдал за ней со странным двойственным чувством: все ее движения были красивы, но настолько ненатуральны, что порой казались карикатурными…

Тонкие струйки пара проплывали перед Кириллом, словно упрашивая пригубить изысканный напиток. Он взял золотистую фарфоровую чашку и сделал глоток.

— Великолепно!

— Меня научили этому рецепту в Сирии.

— Никогда не бывал!

— А я там с мужем прожила почти год! — уточнила она. — Вообще, мы с ним много путешествовали… Почти всю Европу объездили. Жили в Риме, Париже, Лондоне… Сейчас опять собираемся на несколько лет в Женеву.

— Если не ошибаюсь, до замужества вы были заместителем главного редактора журнала «Огни Москвы»?

— Совершенно верно.

— Вы не жалеете, что, выйдя замуж, были вынуждены оставить редакцию?

— Никаких сожалений по этому поводу я не испытывала! Вообразите на минуту, если сможете, застойные времена…

— Возникает ассоциация со спертым воздухом!

— Точно! А Европа — это неограниченное воздушное пространство! Это была другая планета… Так что скучать по пыльному кабинету мне было недосуг. Потом, как говорится, времена круто изменились… Однако, к счастью, новое начальство по достоинству, что бывает очень редко, оценило бескомпромиссность Эдуарда. В то время, как большинство тележурналистов застойной эпохи были отправлены кто на пенсию, кто на другую работу, Эдика назначили руководителем отделения в Париже. — Заметив опустевшую чашку детектива, Илона, сверкнув массивным золотым браслетом, потянулась к кофейнику. — Еще? — метнула она из-под челки острый взгляд на Кирилла.

— С удовольствием!

— А насчет моей карьеры… — продолжила она, — что о ней жалеть? Уверена, после всех преобразований, может, меня и назначили бы главным редактором, да все равно через год-другой сняли бы! Вы же сами видите, какая идет чехарда во всех редакциях. И потом, — она вынула из пачки темно-коричневую сигарету. Кирилл поднес зажигалку. — И потом, — выдыхая струйку дыма, задумчиво проговорила она, — для женщины, как не крути, не убегай, не отвергай… главное в жизни — замужество. Ну, есть, конечно, исключения, — неопределенно взмахнула она кистью руки. — Однако, как оказалось, я к ним не принадлежу. Поэтому очень довольна, что в свое время вышла замуж. Ну, что такое женщина в сорок лет без мужа? — вопросительно пожала она плечами. — Бывшие любовники, поднакачав мышцы живота в спортклубах, бегают за молоденькими. Новые любовники — либо неудачники за пятьдесят, стремящиеся устроиться за спиной обеспеченной женщины, либо молодые, которым нужна финансовая поддержка. Есть, конечно, «антиквары», — рассмеялась она, явно поддразнивая Кирилла. — Их я сравниваю с любителями старинных, хорошо отреставрированных автомобилей. Они вступают в серьезные отношения с женщинами за сорок, но к ним я отношусь с долей непонимания и даже какой-то брезгливой недоверчивости.

Кирилл улыбался. Он не скрывал удовольствия от спектакля, разыгрываемого специально для него одной из заметных женщин столичного бомонда Илоной Крыловой.

«Очаровательно! С претензией на утонченную грусть и философское отношение к возрасту… Но только с претензией! Ей хочется моего возмущения, горячего прикосновения к руке в попытке убедить, что она-то молода и хороша собою… Дама явно скучает и дает это понять. — Кирилл оценивающе оглядел ее. — Если под костюмом окажется упругое, пахнущее свежестью от «LANCOME» тело, то… разве я против?»

Мелентьев встал, зашел за спинку кресла и сжал плечи Илоны. Она не ожидала такого броска, да и хотела, как ей казалось, другого. Комплиментов от синеглазого молодого человека, поцелуя в запястья рук, предложения встретиться… А потом… ну, может быть… А, может, и нет!

Но Кирилл уже вынул ее из кресла. Илона растерянно смотрела на него. Чувство достоинства замужней дамы совершенно невовремя, как она понимала, вдруг заговорило в ней. Она уже довольно резко дернула плечом, чтобы освободиться от захвата, как губы Кирилла коснулись ее шеи… Все поплыло перед глазами… Она пыталась что-то произнести, но с ее губ сорвался только тихий протяжный стон.