Насильно мил (не) буду

У Захара просто чудесные руки, в его объятиях я чувствую себя счастливой.

Все бы хорошо, но меня жутко ест совесть. Ведь не собиралась заводить с ним отношения. Мне жизнь свою налаживать надо, на работу устраиваться, подыскивать собственный угол, а я тут в любовь играю.

С другой стороны, может быть, стоит поставить на паузу налаживание жизни в новом городе? Что если возьму и просто прыгну в новые отношения? Да, любовь у меня не в приоритете, в моем положении главное — безопасность, но я заслужила немножко счастья.

Пусть Захар совсем не такой, каким я представляла себе идеального мужчину. Он резкий, вспыльчивый, доминирующий, может быть не на шутку агрессивным. Но вместе с тем такой нежный, заботливый. Наверное, я изначально была к нему слишком строга, просто испугалась его напора, и все. Тем более познакомились в ужасных обстоятельствах. Теперь уже не боюсь этого большого медведя, он показал, что может быть не только грозным, но и плюшевым тоже.

А секс… боже мой, как я могла подумать, что я фригидная! Мы полночи занимались любовью. Половину волшебной ночи, которую я никогда не забуду. До сих пор внутри все сладко-больно ноет от пережитых ощущений.

Я так реагирую на этого мужчину, что сама удивляюсь. Этот тип просто невозможен, одним прикосновением может заставить меня его захотеть. Правда, Захару и монахиня отдастся — ходячий феромон. Куда уж мне было устоять.

А сбежать от него всегда успею.

Если проявит хоть малейшую агрессию в мою сторону — точно сбегу. Пока что просто хочется быть рядом.

Ясмина

Вдоволь повоевав с кофеваркой Захара, я наконец умудряюсь сварить почти вкусный кофе для нас с ним.

Сегодня в меню сердечный завтрак. В том смысле, что яичница в форме сердечка. Не зря я вчера перед выходом из супермаркета прихватила силиконовые формочки-сердечки. Получилось так красиво, что в кои-то веки собой горжусь, хотя что я такого сделала? Всего лишь пожарила глазунью.

— Ого, да ты артистка! — Захар потирает руки, заходя на кухню.

— Присаживайся. — Указываю на место во главе стола.

У меня стол уже накрыт: глазунья, порезанные овощи, хлеб, сыр.

Вместе завтракаем, перебрасываясь взглядами. А когда сердечный завтрак исчезает, наслаждаемся кофе.

— Ясенька, а какая у тебя фамилия? — вдруг спрашивает Захар.

— Кх… кх… — Кофе тут же попадает не в то горло, еле успеваю откашляться.

— Все в порядке, солнце? — спрашивает он с прищуром.

— Супер… — пищу на выдохе.

— Ответишь? — Никак не сдается.

— Зачем тебе моя фамилия? — спрашиваю, закусив губу.

— У меня кредо — знать фамилии девушек, с которыми сплю. А что, это тайна, Ясенька?

— Н-никакой тайны, — мотаю головой.

Врать ему совсем не хочу, но и выложить свои секреты я еще не готова. Страшно…

— Я жду, Ясенька. — Он неумолим.

— Болонская, — говорю на выдохе.

А что, я почти не соврала! Моя фамилия — Полонская, я просто перепутала первую букву. Можно подумать, что просто оговорилась.

Я маленькая трусливая мышка…

Почему так боюсь вывалить Захару всю свою подноготную? Зачем вру? Главное — зачем вру себе, ведь я великолепно знаю причину. Если откроюсь, а он не примет, будет очень-очень больно. Подожду немножко, в этом ведь нет ничего плохого. Просто перестрахуюсь, а потом ему все объясню.

Когда-нибудь…

— Болонская, значит, — Захар мою псевдофамилию будто на вкус пробует. — Ладно, пусть будет Болонская. Номер своей карты мне скажи, пожалуйста.

От этого вопроса аж вздрагиваю.

— З-зачем бы тебе понадобилась моя карта? — Даже заикаюсь при первом слове.

— Заинька, почему так испугалась? — Он внимательно на меня смотрит.

И вот мне уже и утро не утро, и яичницу в форме сердечек я этому любителю неудобных вопросов больше не приготовлю, пусть так и знает.

— Я не испугалась! — Отрицательно мотаю головой.

— Могу тебе, как вчера, давать наличку, но, согласись, карта удобнее, — усмехается Захар.

— А-а… — Громко сглатываю и снова начинаю самозабвенно врать. — Дело в том, что я свою не так давно потеряла, а новую не заказала.

От собственного вранья я, кажется, уже от макушки до пят красная. И Захар мне не верит — догадываюсь. Но вида почему-то не подает.

— Прекрати давать мне деньги, — резко меняю тему.

— Почему? — Захар хмурит брови и смотрит с подозрением.

— Потому что я себя чувствую, как… ну, как… ну, ты понял!

Его левая бровь грозит достать до уровня волос.

— А если скажу, что не понял, ты меня побьешь? Больно у тебя вид воинственный.

— Я получаюсь как содержанка! — резко выпаливаю. — Будто ты мне платишь за секс…

— Ясенька… — Захар обалдевает от моих слов. — Милая, что за глупости у тебя в голове? Мы же не только сексом занимаемся. У нас отношения, разве нет?

— Отношения, которые длятся два дня. — Пожимаю плечами.

— Если бы ты была устроена и имела собственные средства, я бы просто дарил тебе подарки, — хмыкает он. — Но ты не устроена, и поэтому я стараюсь о тебе позаботиться.

В эту минуту мне становится еще гаже. Жутко стыдно за свое вранье, за то, что я безработная, и за то, что приношу ему столько проблем.