Насильно твоя-2

Я скованно выбралась из машины и для отвода глаз зашла в супермаркет. Взяла несколько апельсинов, яблок, выбирая продукты не глядя, лишь бы чем-то забить холодильник. Есть все равно не хотелось.

Уже стемнело, двор тонул в полумраке. В конце гостевой парковки стоял черный джип. Не люблю такие тачки. Люди на такой машине сломали мне жизнь. Счастье, что жизнь у меня оказалась упрямой.

Я пошла к подъезду, рассматривая окна — мои были темными.

Несмотря на все, что со мной случилось, мне нравился этот дом. И нравился Ростов. Говорят, летом жарко. Это лето будет для меня первым в городе — вот и проверю.

Я поднялась на свой этаж, отперла дверь и тихо вошла в прихожую. В квартире было темно, свет попадал из кухни, позолотив пол. За кухонным окном яркий фонарь…

Вдруг я застыла.

Свет отбрасывал нечеткую тень через всю кухню. Там кто-то есть. Я выдохнула ртом, и ощутила знакомый запах… Тяжелый, густой и вместе с тем зыбкий — он едва улавливался. Запах парфюма Эмиля.

Я осторожно шагнула вперед. Еще шаг и полностью увижу кухню. Завела руку за спину и обхватила рукоятку пистолета. Слишком сильно — у меня заболели пальцы.

Напротив окна стоял темный силуэт — высокий и мощный. Широкоплечий мужчина с очень знакомым сложением.

— Эмиль? — выдохнула я, осторожно убирая руку от оружия. — Почему ты здесь? Что случилось?

В ответ молчание: тяжелое, мотающее нервы. Эмиль умеет молчать так, что заживо умираешь от страха.

Глава 8

— Эмиль?

Он стоял спиной. Смотрел в окно, широко расставив ноги и сунув руки в карманы брюк. Пиджак сморщился на широкой спине, сквозь ткань проступили ремни кобуры на плечах. Он всегда вооружен. По-моему, я его вообще без ствола не видела.

Сколько он так стоит и смотрит на фонари Ворошиловского?

— Эмиль? Ты слышишь?

Я поставила сумку на пол. Только бы не заметил, что у меня пушка за поясом…

Он обернулся, рассеянный свет скользнул по лицу. Линия скул и впалых щек была жесткой и четкой. Губы сжаты, словно он сдерживает ярость, в свете фонаря льняные волосы казались желтоватыми.

— Эмиль? — выдохнула я, испуганная вселенной молчания. — Это теперь моя квартира, а ты говорил, нам нельзя видеться…

— Где ты была?

Голос в сосущей тишине прозвучал сильно, но спокойно.

— В магазине…

Глупая, глупая ложь! Он направился ко мне, и я попятилась. Привычка убегать от мужа взялась не на ровном месте.

Каблук зацепился за пакет, и продукты высыпались на пол.

— Ты испугалась?

Пряча страх, я опустилась на колени и потянулась за укатившимся апельсином. Оранжевый бочок светился из полумрака в углу. Эмиль двигался легко, словно вновь закинулся обезболивающим.

— Все в порядке, — негромко ответила я. — Просто не ожидала.

Он опустился рядом — помочь. Встретив пустой, безжизненный взгляд убийцы, я первой отвела глаза.

— Я нашел второго, — глухо сказал он, и пойманный апельсин вновь выкатился из ослабших пальцев.

Я могла бы сделать вид, что не поняла. Эмиль мог бы объяснить — кого второго и зачем искал. Но нам не нужны слова. Все благодаря одной ночи, которая промелькнула за секунду, пока я ловила апельсин дрожащей рукой.

— Я приехал за тобой, — Эмиль подал апельсин. — Ты должна увидеть.

— Не знаю… — голос вдруг сел.

Первого он долго душил цепью, а затем перебил шейные позвонки, когда устал возиться. Почти милосердная смерть. Милосердная, по сравнению с тем, что делали со мной.

— Поехали, — он неожиданно поймал мои пальцы. Потер ладонями, пытаясь согреть, а я вдруг начала злиться.

Его полклуба ждет, женщины, товарищи. А он ко мне приехал. С охоты.

— Зачем? — я раздраженно запихнула продукты в сумку. — Зачем, Эмиль?!

Чтобы ты почувствовал себя сильным? Такой крутой мужик, а твою женщину изнасиловали трое отморозков! Он ведь не ради меня мстил — ради себя. Чтобы не чувствовать себя дерьмом.

— Дина… — Эмиль хотел добавить что-то, но смолчал.

Порыв таял в холодных глазах. Что ты хотел сказать, любимый?

— Ты должна поехать! — он сжал яблоко, а когда оно треснуло, отшвырнул в угол. — Должна, я сказал!

Голос сорвался. Спорить бесполезно: Эмиль вне себя.

— Если так считаешь, — вздохнула я. — Поехали.

Страшный джип принадлежал ему.

Эмиль сель за руль, а я рядом, стараясь не обращать внимания на пистолет, вдавившийся в поясницу.

Рука в кожаной перчатке со скрипом сжала рычаг. Он развернулся и выехал на бушующий вечерний Ворошиловский. Еще не поздно и мы попали в пробку. Я по привычке рассматривала витрины магазинов, а затем повернулась к мужу. Свет фонарей на обочине и тени попеременно наползали на лицо. Царапины и синяки не до конца, но поджили, в сумрачном салоне они казались темными отметинами — на светлой брови, губах, скуле.

Нам есть о чем поговорить, но как начать? Эмиль и в спокойном состоянии выглядит так, словно готов перегрызть кому-нибудь глотку. Губы плотно сжаты, ноздри напряжены и складка на переносице.

Но что интересно: чисто выбрит, волосы уложены. Приятно пахнет, дорого одет. Не мужчина, а мечта — только не моего романа.

Не знаю, зачем дала ему шанс. Я не верю, что у нас что-то выйдет.