Насильно твоя-2

Я думала, что сойду с ума, но как только Эмиль ушел, мне сразу стало легче. Я поставила жизнь на паузу. Берегла себя, старалась не нервничать и не думала о плохом — мне страстно хотелось покоя.

Я все еще была под колпаком у Эмиля. Телефон прослушивался, помнила я и о слежке. Я волновалась за Андрея, но смирилась с неизвестностью. Он взрослый мальчик, позаботится о себе сам. Иногда меня удивляло возникшее безразличие к моим мужчинам, но я пришла к выводу, что так и должно быть. Всё своим чередом. Думаю, мне нужно было восстановиться.

Я могу начать жить спокойно, а Эмиль… Пусть развлекается, если хочет. Живет и ни в чем себе не отказывает. Пусть обижается на меня. Была в этом некая справедливость — я никогда не просила идеального счастья с ним. Я просила, чтобы он выжил. Так что мы получили, что хотели: он — город, а я себя.

Через неделю я увидела его в новостях. У него пытались получить комментарии — Эмиль был замешан в каком-то скандале. Оператор подловил его у входа в «Фантом», но бывшего мужа отгородила охрана. Все, что удалось увидеть, это широкую спину и его светлые волосы, но сердце облилось кровью. Стало так больно! Я выключила телевизор, перед глазами стоял он: как поднимается по лестнице в своем сером костюме и исчезает в дверях.

Раньше я не ощущала себя настолько выброшенной на обочину. В его жизни что-то происходит, все меняется, а я… Я тихонько умираю. Около часа я ходила по квартире и не могла успокоиться, а на следующее утро твердо решила изменить жизнь.

Я стала выходить из дома. Сидение в четырех стенах превратилось в невыносимую пытку, и кофейня неподалеку стала местом моего паломничества. Это была почти медитация: уход от жизни, от боли.

Каждое утро я надевала платье, обязательно наводила марафет. Идти недалеко. Я брела по Ворошиловскому, рассматривая свой идеальный педикюр и бордовые босоножки. Старалась не думать про Эмиля, не вспоминать его поцелуи.

В кофейне занимала столик у окна и изучала меню, хотя всегда брала одно и то же. Латте, иногда пирожное. Смотрела в окно, пока не принесут заказ. Ни о чем не думала. Ни с кем не говорила. Иногда я молчала целыми днями и это стало исцелением.

Я ушла в себя, чтобы пережить трудное время. Это был не шок, как прошлой осенью, а осознанное решение. Под маской безразличия и спокойного созерцания вызревало что-то новое. Выковывалась некая сила, которая даст стимул жить, когда любовь к Эмилю иссякнет.

Развод. Горькое слово. Даже если к счастью — оно горькое.

Сегодня я так же села за столик, бросив сумочку, заказала латте и уставилась в окно. Было пасмурно, над домами на той стороне улицы собрались сизые с черным тучи. Потихоньку зарядил дождь, сделав рябым окно кофейни. За завесой дождя машины стали смазанными и серыми. Через пешеходный переход спешили люди.

Я так засмотрелась на непогоду, что наклонилась к стеклу и оно запотело от дыхания. Позади открылась дверь — звякнул колокольчик и шум дождя стал громче.

Когда шаги раздались у моего столика, я спохватилась и резко обернулась. Незнакомый, улыбчивый парень поставил передо мной букет.

— Доставка цветов.

Он еще что-то говорил, но у меня шумело в ушах.

Я смотрела на искусно декорированный букет. Подрезанные цветы в круглой подставке стояли так плотно, что упругим бутонам было тесно. Желтые тюльпаны.

Наверное, я глупо выглядела — мне принесли цветы, а я сижу растерянная и испуганная. Он просто курьер, и не в курсе моих проблем.

— От кого они? — через силу улыбнулась я.

Доставщик пожал плечами.

Он ушел, а я провела ладонью по нежным бутонам. И нащупала между ними открытку. Разворачивала я ее дрожащими пальцами.

«Любимая…»

У меня сбилось дыхание — я не смогла читать дальше, так кружилась голова.

«Любимая. Сделай вид, что идешь в туалет и выходи на задний двор. Вещи оставь на столе».

Сердце заколотилось прямо в горле. Из-под опущенных ресниц я бросила взгляд по сторонам. Все как всегда, но официант — молодой парнишка, слишком пристально на меня смотрит. Наверное, подкуплен.

Я встала, рука по привычке скользнула по ремешку сумки, но я оставила ее на месте. За мной наблюдают люди Эмиля. Все должно выглядеть так, словно я отлучусь ненадолго…

Сжав в кулаке записку, я направилась в узкий коридор, где находились туалеты. До них я не дошла, заметила приоткрытую железную дверь, которая обычно была закрытой.

Она выводила на задний дворик, уставленный пустыми коробками. Я вышла, обхватила себя руками под мелким дождем, растерянно оглядываясь. И потом догадалась обернуться.

Андрей стоял под навесом, привалившись к стене и сложив на груди руки.

— Привет, — криво улыбнулся он.

Он выглядел очень обыденно. В джинсах, темной рубашке, с сумкой через плечо — самый обычный парень. И не скажешь, что две недели назад он, раненый, извивался под ботинком моего мужа, пытаясь дотянуться до «винтореза».

На моих губах внезапно расцвела шикарная, искренняя улыбка.