Насильно твоя

И вел себя иначе, чем при первой встрече… Воспоминания вызвали панику. Казалось, им больше ста лет, так давно это было. И я больше никогда не буду счастливой.

– Дина, – преувеличенно спокойно позвал Эмиль, но его выдало бешеное дыхание. – Что я должен сделать, чтобы ты научилась понимать меня с первого раза?

Глава 23

От взгляда Эмиля внутри все стонало от холода.

Пока я была не в себе, он за мной ухаживал. Наверное, многое осмыслил, скопил злость – он ведь все знает. Но зачем-то выпросил меня у смерти. Теперь я его вещь.

Я рассмотрела его внимательнее: словно в первый раз.

Разбитое лицо покрыто старыми кровоподтеками, а чувственные губы – сетью ссадин. Перебит нос, но видно, что медицинскую помощь Эмиль получил и все срастется, как надо. Веко порвано и зашито. На коже сигаретные ожоги. И на губах тоже, словно сигарету потушили об рот.

Но это лицо вызывало не жалость, а страх.

Я смотрела в глаза раненому зверю. А когда чудовище ранено, ему не сочувствуют, от него бегут.

– Ты меня слышала? – голос наполнился бешенством. – Ты моя жена! Ты понимаешь, что это означает?

Его раздражала моя тупость. Раздражала я.

Я вновь вспомнила, как он застрелил тех двоих – без малейших сомнений. Даже не размышлял. Заминка вышла только когда подошла моя очередь.

Я попятилась, воздух будто стал гуще – застревал в горле. Эмиль следил за мной как хищник, прищурившись – куда пойду? Я не на кухню шла, я отступала.

Хочу убежать из этого страшного дома, где живет зверь с лицом человека.

Мой муж… Теперь мой хозяин.

– Ты куда собралась? – низко спросил он, заметив, что я отступаю к входной двери.

Я бы все равно не ушла – ключей не было. Да и куда в таком виде? К кому? Но Эмиль раздраженно направился ко мне – так быстро, как тогда, в свете фар он шел к машине… Зубы были плотно сжаты.

Я не хочу быть его женой! Я это не выбирала!

– Умоляю, отпусти меня… – я съежилась под тяжелым взглядом, стараясь занимать меньше места. И пятилась, приседая на ослабевших ногах. Голова гудела.

Я еще не знала, что Эмиля не трогают мольбы. Никакие. Никогда.

– Прости, – севшим голосом прошептала я.

Он вот-вот меня настигнет… Я непроизвольно присела от страха, заметив, как он выпятил челюсть. Губы сжались в белую нитку. Я проснулась после кошмара, и оказалось, вот его продолжение.

Эмиль схватил меня за локоть, сжал до острой боли – и это он еще сдерживался.

– Ты хотела уйти? – бросил он, выкручивая руку. Заставил меня поднять голову. – Смотри на меня, я сказал! Ты никогда отсюда не уйдешь. Ты даже думать об этом не посмеешь.

Я захныкала, пытаясь вырваться.

– Ты пойдешь, сделаешь мне кофе, – процедил он. – Затем приведешь себя в порядок. И если ты еще хоть раз посмотришь в сторону двери, я тебя удавлю, Дина. Ты поняла?

Голос стал злее: из Эмиля выплескивались чувства, что он копил эти дни. Черные и страшные в своей откровенности слова.

– Отпусти! – заныла я. – Прошу, отпусти… Дай уйти, – меня трясло от него. – Это всё из-за тебя!..

В тот же миг я получила пощечину. Неожиданную, тяжелую и бескомпромиссную. Свалившую на пол в одно мгновение.

Я упала на колени – щека горела, губы жгло. От неожиданности я опустила голову, и волосы упали на лицо. Из носа побежала струйка крови, капнула на пол.

Дыхание стало частым и поверхностным. В коленях вспыхнула старая боль, лицо тупо пульсировало. Эта боль, эта кровь, эта поза – все напомнило о той ночи. В своем воображении я вновь стояла лицом к стене. И не квартира Эмиля это была, а старый холодный подвал.

А потом было…

Я истошно, по-животному заорала. Не знаю, кому предназначался крик, он исходил из самой глубины: из сердца. Я попыталась уползти, вскочила, и бросилась бежать, не разбирая дороги. Обратно, в свое убежище – в комнату, где провела это время.

Больше некуда.

Я перед кроватью я поскользнулась, упала и заползла под нее. Сердце бешено стучало, выпрыгивая из груди. Убежище казалось ненадежным. Я выползла из-под кровати с другой стороны и забилась в угол.

Шаги в коридоре… Я пыталась дышать, а у меня не получалось. Пыталась отползти, но за спиной была стена.

Эмиль остановился в проеме.

– Дура, твою мать… – пробормотал он. – Иди сюда.

Я закрыла лицо руками, всхлипывая от ужаса. Но Эмиль просто стоял на пороге, опустив руки. На правой, которой он мне врезал, была кровь.

Задыхаясь, я уткнулась в колени окровавленным носом. И, наконец, смогла плакать. Слезы текли из глаз беззвучно, без облегчения.

Затаившись, я слушала, как он идет ко мне.

– Вставай, – он вздернул меня на ноги, как безвольную куклу и силой повел в ванную. Больше я не сопротивлялась. Заметив, как сильно меня трясет, он добавил. – Не трону, успокойся.

Нос пульсировал от боли.

Я зажимала его обеими руками, пытаясь остановить хлынувшую потоком кровь. Верить, что он меня «не тронет» было трудно.

В ванной Эмиль развернул меня к себе и осмотрел сверху донизу: разбитое лицо, бордовые от синяков коленки, свою мятую белую рубашку, уже испачканную на груди.