Наско-Почемучка

— Ну как тебе сказать? Я где-то читала, что вдохновение — это когда трудная работа вдруг становится лёгкой, радостной. Тогда тебе приятно рисовать, писать, что-нибудь мастерить. И всё у тебя получается. А когда всё сделаешь, то даже сама себе удивляешься, что это ты всё сделала, а не кто-нибудь другой. И чувствуешь себя усталой и довольной. Понимаешь?

Мы с Наско шли сзади и невольно слышали их разговор. Кто знает, может быть, в этот день нас всех посетило вдохновение. Мы возвращались, оставив позади пять километров и пятнадцать столетий. Миновали развалины Хисарлыка, спустились по «Петровым песням». Наши фонарики на мгновение осветили звезду на братской могиле.

Мы возвращались в своё Струмское, к своим учебникам и задачкам, к тетрадкам и пионерским сборам.

Было легко и светло на душе. Меня переполняли добрые мысли. Хотелось, чтобы мне никогда не пришлось ни хитрить, ни врать, хотелось быть добрым и честным.

Я знал, что этот тёплый край всегда будет мне родным и близким. Где бы мы ни оказались на этой земле, на меня и на нас на всех смотрит эта крепость родного края — око, которое всё видит и всё примечает.

Рассказ седьмой. Четыре письма

«Сезам, отворись!»

Волшебные слова из сказки Шехерезады и любимое выражение Наско-Почемучки

Письма посыпались одно за другим.

Что ни неделя — то письмо. К каждому письму прикасалось множество рук, оно долго путешествовало поездом и самолётом, и много раз его хлопали по спине почтовые печати.

Но на каждом из них был один и тот же адрес:

«Болгария.

Село Струмское.

Для Наско-Почемучки».

Я хорошо помню, когда и как пришло каждое из них.

Первое письмо принесли в начале мая.

Мы с Наско были тогда заняты созданием волшебных ботинок.

Мы столько бегали и играли, что обычные ботинки не выдерживали. Разваливались. В общем, дело известное и вам понятное без особых объяснений. Из-за ботинок дома возникали неприятные разговоры, как и у каждого из вас. И вот однажды Наско пришло в голову изобрести такую обувь, которая и не рвётся и не делается тесной. Специальную обувь для детей.

Вы скажете — невозможное дело, не бывает такой волшебной обуви. И ошибётесь. Такую обувь сделать можно. Мы с Наско придумали, как. Просто нужно, чтобы кожа и подмётки были сделаны из «живой» материи, чтобы ботинки «росли». Носишь их, бегаешь сколько влезет, подмётка протирается, но за ночь она опять зарастает. Опять играешь, опять протрёшь — а она снова зарастёт, и ботинки так и не изнашиваются.

Конечно, такую обувь легко не сделаешь. Тут есть свои трудности. Например, этим ботинкам нельзя долго лежать без дела — слишком вырастут. Поэтому в них всё время надо бегать. Но это и хорошо — можно их надевать каждый день и играть допоздна — и в футбол и в салочки.

Почтальон Спас пришёл в школу и ещё от дверей закричал: «Почта-а-а!» Он принёс первое письмо:

«Болгария.

Село Струмское.

Для Наско-Почемучки».

Наско поглядел на пёструю марку, разорвал конверт, прочёл письмо и наморщил лоб.

— Речь идёт о какой-то черепахе. Адрес правильный, но тут, должно быть, какая-то ошибка.

Я взял листок бумаги у него из рук, прочёл и хмыкнул:

— Никакой ошибки нет, это письмо тебе.

— Но про какую же черепаху-то он пишет?

— Забыл, что ли? Мы же читали, что черепаха дольше всех может не есть — целых шесть лет. Помнишь, осенью мы поймали черепаху, только у тебя не хватило терпения ждать шесть лет, и мы её отпустили. А на панцире у неё ты моим ножичком нацарапал свой адрес.

— Верно! — хлопнул себя по лбу Наско. — Дай-ка письмо.

Он выхватил листок у меня из рук и прочёл вслух:

— «Друже[6] мой Наско, сегодня, когда я гулял возле Охридского озера[7], я нашёл твою черепаху. Посылаю её обратно к тебе. Жди. С приветом Блаже Стояновский».

Уже через полчаса про письмо знала вся школа и вся деревня. Измятый листок бумаги переходил из рук в руки, и все читали и прищёлкивали языком.

— Глядите-ка, куда добралась, проклятая! А вроде медленно ползает.

— Теперь будем ждать, пока назад придёт из Охрида, что ли?

— Кто её знает, куда она теперь поплетётся. Она никаких границ не признаёт. Потащит наш адрес в другие страны.

— Теперь из Греции или из Турции напишут тебе, Наско!

— Может, ещё и вернётся, — говорили другие.

Почти целая неделя прошла в разговорах о черепахе-путешественнице.

Думаете, мы отказались от создания волшебных ботинок? Вовсе нет. Найдётся ещё такой сапожник, который их сделает. Специально для детей.

Вскоре пришло второе письмо. Почтальон не нашёл Наско дома и опять пошёл в школу.

Мы с Наско в этот день были очень заняты — мы сидели в учительской и делали очередной номер газеты «Вопрос».

Неважно, что она не продаётся ни в одном газетном киоске, всё равно это настоящая газета. Она выходит на четырёх страницах, в десяти экземплярах. Мы её переписывали от руки печатными буквами.