Насколько прочно Основание

— Бог дал человеку свободу воли, — сказал Канир. — Это означает, что некоторые люди решат творить зло, и в результате пострадают невинные. Вы не можете считать себя виновной, потому что вы не смогли остановить все зло, которое решили совершить Клинтан и другие. Вы остановили все, что было в ваших силах остановить, и Бог не может просить большего.

Она еще несколько мгновений смотрела в окно, затем глубоко вздохнула и заметно встряхнулась.

— Возможно, вы правы, ваше преосвященство, но я намерена сделать с этими ублюдками гораздо больше, прежде чем закончу. — Она отвернулась от окна, и сталь в ее глазах была отчетливо видна. — Не сразу, потому что потребуется время, чтобы расставить все по местам. Но как только оно наступит, шапка великого инквизитора может показаться Жаспару Клинтану гораздо менее удобной, чем сегодня.

Канир смотрел на нее с явным чувством трепета. Он знал очень мало подробностей о ее нынешней деятельности и знал, что она намерена продолжать в том же духе. Не потому, что она не доверяла ему, а потому, что была одной из самых искусных мастериц интриг в истории Сиона. Это поместило ее в какую-то избранную компанию. Действительно, она сопоставила остроумие со всей подавляющей мощью управления инквизиции и победила. Возможно, не все, чего она хотела, и что бы она ни сказала — или он мог сказать ей, — она никогда по-настоящему не простит себя за жертв, которых ей не удалось спасти. И все же ничто из этого не изменило того факта, что она переиграла великого инквизитора по его собственным правилам, исходя из самого сердца его власти и авторитета, и сделала это так ловко и гладко, что он все еще не понял, что на него нашло.

Или кто.

Женщина, которая все это придумала, одновременно плела столько заговоров, ни один из которых не ускользнул, вырвала так много душ — в том числе Жасина Канира — из лап инквизиции, не собиралась позволять своей правой руке знать, что делает ее левая рука сейчас, если ей абсолютно не нужно. Он не возмущался ее сдержанностью и не думал, что это свидетельствует о каком-либо недоверии к его собственному благоразумию. Но он действительно беспокоился о том, что она может замышлять.

— Каковы бы ни были ваши планы, моя дорогая, — сказал он, — я буду молиться за их успех.

— Осторожно, ваше преосвященство! — Ее улыбка внезапно стала плутоватой. — Вспомните мое прошлое призвание! Возможно, вам не захочется вот так ходить и выписывать пустые банковские чеки!

— О, — он протянул руку и слегка коснулся ее щеки, — я думаю, что пойду на такой риск.

* * *

— Мадам Парсан! Как приятно снова видеть вас!

Молодой человек с каштановыми волосами и серыми глазами обошел свой огромный письменный стол, чтобы взять обеими руками слегка надушенную руку посетительницы. Он склонился над женской рукой, запечатлев поцелуй на тыльной стороне, затем подхватил под локоть и повел ее через большой кабинет к креслам, стоящим друг напротив друга за низким столом из кованой меди.

— Спасибо, мастер Квентин, — сказала она, усаживаясь.

Недавно разведенный огонь оживленно потрескивал в камине справа от нее, шумно поглощая сверкающий уголь, который, вероятно, был доставлен из архиепископства Жасина Канира в Гласьер-Харт, подумала она. Овейн Квентин сел в кресло напротив нее и наклонился вперед, чтобы лично налить горячее какао в изящную чашку и вручить ей. Он налил еще какао во вторую чашку, взял ее с блюдца и откинулся на спинку стула, выжидающе глядя на нее.

— Должен сказать, я не был уверен, что вы все-таки придете сегодня, — сказал он, махнув свободной рукой в сторону окна офиса. Серое небо предыдущего дня оправдало свое зимнее обещание, и мокрый дождь стучал и барабанил по стеклу, скатываясь по нему и собираясь в покрытые коркой волны в углах стекол. — Я сам действительно предпочел бы остаться дома, учитывая все обстоятельства, — добавил он.

— Боюсь, у меня не было такой возможности, — она очаровательно улыбнулась ему. — У меня довольно много дел, которые нужно сделать в течение следующих нескольких пятидневок. Если бы я начала нарушать свой график, я бы никогда их не выполнила.

— Я могу в это поверить, — сказал он, и это было правдой.

Дом Квентина был по любым меркам самым крупным, богатым и могущественным банковским домом в республике Сиддармарк и был им на протяжении многих поколений. Это произошло не случайно, и такой молодой человек, как Овейн Квентин, не занял бы своего нынешнего положения, будь то семейные связи или нет, если бы не продемонстрировал свою пригодность для этого. За последние пять лет ему доверили некоторые из самых секретных счетов палаты представителей, что открыло ему дорогу к некоторым интересным финансовым стратегиям, но Айва Парсан, вероятно, была самой интригующей загадкой, которая еще предстояла ему.