Насквозь

– Какой экзамен? – Ваня поперхнулся сигаретным дымом и закашлялся. Чего, блядь.

– Ты вообще читал, что подписывал? – Гошик с весёлым изумлением глянул на него. – Через месяц ты экзамен этому своему сдаёшь, не помню имени.

– Люсе, что ли? – Белоусов похолодел. Что там за экзамен будет, он мог только представлять.

– Кто такая Люся? – Гошик покончил с морковкой и взялся за свёклу.

– Забей, – Ваня кисло посмотрел на пепельницу. –  Я в жопе. В жизни ему не сдам ничего.

– Ты слишком скептически настроен, – Гоша патетично взмахнул рукой с зажатым в ней красным клубнем. – Надо больше верить в себя.

Ваня, конечно, верил. Но сильно сомневался, что за месяц сможет научиться хоть чему-то, что могло бы удовлетворить вечно недовольного Люсьена.

Ибо казалось, что у того такой сучий характер от недотраха. А уж удовлетворять Девора подобным образом Ваня точно не станет.

Неожиданно мысли вернулись к Бессонову.

Интересно, смог бы Ваня поступиться своими принципами, если бы Рома потребовал секса за должность?

Мысль об этом не принесла того отвращения, которое Ваня испытал минутой раньше. Напротив, его почему-то охватило смущение.

Так, блядь. Нет. Ему это тоже противно. Сам факт того, чтобы оказаться в койке с мужиком, внушал ужас. Его, вон, передёрнуло даже.

Просто, конечно, если бы выбор стоял между Девором и Бессоновым…

К чертям всё.

– Что ты там говорил про отметить? – Ваня понял, что ему срочно надо напиться. А то какие-то стрёмные мысли в голову лезли.

***

Рома не очень любил выходные.

И дело тут было даже не в какой-то извращённой форме трудоголизма. Впрочем, свою работу он действительно любил. Скорее, речь шла о глобальном одиночестве.

Оказываясь вечерами в своей огромной красивой квартире, Бессонов ощущал, как никогда остро, всю тщетность бытия и собственной никчёмности.

Его родителей уже не было в живых. Родственники все гнездились либо в Европе, либо в южных широтах. А в Москве у Ромы из близких людей были только несколько приятелей да пара бизнес-партнёров.

Не густо. К своим тридцати он не нажил такого богатства, как чья-то любовь и привязанность. Да и сам по сути никогда никого не любил. Хотел, да, бывало. А вот чтобы любить.

Не было ни человека, ни потребности.

Но вот когда оставался один, Рома чувствовал вот эту вот нехватку чего-то родного, близкого.

И если в двадцать пять, когда он только развивал свой бизнес и постоянно вертелся на каких-то тусовках, думать о домашнем уюте было даже смешно, да и некогда, то вот сейчас хотелось.

Хотелось приходить домой и чувствовать, что ты тут не один. Что нужен кому-то.

Собаку, что ли, завести?

Всё воскресное утро Роман посвятил чтению новостей и составлению плана встреч на будущую неделю. На самом деле завтра тоже был выходной. Но лучше сделать это сейчас, чтобы уже примерно понимать свою занятость.

У Бессонова никогда не было помощника. Как-то привык справляться сам. Да и не таким крупным бизнесменом он был, чтобы заводить референта.

В ресторанах да, там имелась целая команда профессионалов. Начиная от Или, который руководил штатом официантов и решал административные вопросы, и заканчивая Сергеем Львовичем, усатым офицером в отставке, заведовавшим службой охраны.

Покончив с немногочисленными делами, Рома выпил кофе, позанимался на беговой дорожке, принял душ, посмотрел пару политических видео, снова выпил кофе, пообедал, почитал. И понял, что времени ещё вагон.

День всё не хотел кончаться.

И тут, как спасение, ему в телеграм пришло сообщение от Петрова. Тот предлагал вечером собраться у него в ресторане с друзьями, отметить какую-то сделку.

Роме было откровенно плевать на повод. Развеяться хотелось куда больше, чем соблюсти условности. Да и Петру он задолжал благодарность за чёртовых креветок.

Настроение немного поднялось.

Собираясь на встречу с друзьями, Бессонов разглядывал свой гардероб, прикидывая, что надеть. Будто на свидание намылился.

А вот на свиданиях Рома не был уже очень и очень давно.

Снова стало тоскливо. И почему-то вспомнился Ваня. Впрочем, ничего странного. Последнее время Белоусов занимал все Ромины мысли. И стоило больших усилий не мозолить парню глаза, чтобы не вызвать подозрений своей назойливостью.

От Абрамова Рома знал, что дела у Ивана идут с ожидаемым скрипом, конечно, но сносно. Белоусов оказался довольно хватким и толковым парнем. Вася его хвалил. Люсьен, конечно, продолжал биться в истерике. Но даже в его криках можно было распознать некую толику восхищения русским упрямством.

А уж чего-чего, а упрямства Ване явно было не занимать.

Эх, как было бы чудесно, если бы сейчас Рома собирался на встречу именно с ним. А не со старыми приятелями, которых знал, как облупленных.

Повинуясь порыву, он достал бледно-зелёную рубашку, под цвет своих глаз. Она безумно ему шла. Вот только носил её Рома редко. Повода как-то не было.

Что ж, пусть сегодня он и не увидится с Ваней, так хоть выглядеть будет хорошо.

***

Бар, в который они с Гошиком притащились вечером, был весьма сомнительным. Но недалеко от их станции метро и с дешёвой выпивкой. Что являлось редкостью в Москве.