Наслаждение Маккензи (ЛП)

Он прервал разговор и полностью развернулся в сторону Бэрри, которая тупо заметила, что муж еще не ходил в душ. Должно быть, повис на телефоне, как только она пошла в ванную, начав предательскую компанию, которая может засадить отца в тюрьму на долгие годы.

– Что ты натворил, – прошептала она, едва не разваливаясь на части от мучительной боли. – Что ты натворил!

Зейн спокойно поднялся и направился к ней. Бэрри попятилась, сжимая отвороты толстого халата, как будто это могло ее защитить. Он бросил любопытный взгляд на полуоткрытую дверь ванной комнаты.

– Почему ты не выключила воду?

– Пыталась разобраться с платьем, оно сильно помято, – автоматически ответила она.

Он насмешливо поднял брови. Бэрри разобралась не только со складками на платье.

– С кем ты разговаривал?

Голос Бэрри звучал жестко от предательства, а так же от попыток не дать боли вырваться наружу.

– Со своим братом, Ченсом.

– И какое он имеет отношение к моему отцу?

Зейн пристально смотрел на жену.

– Ченс занимается разведывательной деятельностью для одного из правительственных агентств. Не для ФБР и не для ЦРУ.

Бэрри сглотнула, пытаясь справиться с застрявшем в горле комом. Возможно, Зейн не предавал ее отца, возможно, тот уже находился под наблюдением.

– Как давно он следит за отцом?

– Ченс не занимается слежкой, он ею руководит, – уточнил Зейн.

– Сколько?!

– Начиная с прошлого вечера. Я позвонил ему, когда ты принимала душ.

По крайней мере, муж не пытался врать или уклоняться от ответов.

– Как ты мог? – прошептала Бэрри, глядя на него огромными пустыми глазами.

– Легко! – резко ответил Зейн. – Я – офицер полиции, а перед этим служил офицером флота, защищал свою страну. Неужели ты думаешь, что я оставлю в покое предателя, даже если он – твой отец? Просила защитить тебя и ребенка? Вот этим я и занимаюсь. Когда избавляешься от змеиного гнезда, не выбираешь, каких тварей убить, а каких оставить. Убиваешь всех до единой.

В глазах Бэрри помутилось, она почувствовала, что качается. Боже, сможет ли она когда-нибудь простить Зейна, если отец окажется за решеткой? Сможет ли простить себя? Сама во всем виновата! Разве не знала, что он за человек? Позволила себе не думать об отце только потому, что так отчаянно хотела Зейна. Конечно, он выдаст властям ее отца. Если бы она подумала головой, а не отдалась во власть эмоциям и гормонам, сразу бы догадалась, чем займется муж. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать поведение мужчины, потратившего всю сознательную жизнь на охрану безопасности своей страны. Глупо игнорировать очевидное.

Вряд ли среди живущих можно найти большую идиотку! Даже не задумалась на эту тему.

Бэрри услышала настойчивый голос, повторяющий ее имя, а потом большое тело отгородило ее от всего остального мира. Она почувствовала, что он взял ее за руки. Отчаянным усилием Бэрри старалась не потерять сознание и, превозмогая слабость, судорожно глотала воздух.

– Отпусти меня, – запротестовала она и поразилась, каким далеким оказался ее голос.

– Черта с два!

Зейн поднял жену на руки, отнес в кровать и, наклонившись, осторожно положил на скомканные простыни.

Как и прошлой ночью, он присел рядом. В горизонтальном положении головокружение Бэрри сразу прошло. Зейн навис над ней, опираясь руками по сторонам ее тела, удерживая в железных объятьях. При этом его взгляд не отрывался от лица жены.

Бэрри очень хотела найти спасение в гневе, но злиться было не на что. Она понимала и его мотивы, и его действия. Но чувствовала только одно – огромную воронку боли, засасывающую ее все глубже. Папа! Как бы сильно она ни любила мужа, Бэрри не знала, сможет ли перенести арест отца. Предательство! Страшное преступление, несравнимое с наркоманией или управлением машиной в пьяном виде. Отвратительное, ужасающее преступление. Не важно, к какому логическому заключению она пришла, просто невозможно поверить, что ее отец замешан в предательстве, если только его не заставили насильно. Бэрри точно знала, что ее не использовали как оружие против отца, хотя и пытались, вероятно, когда он отказался что-то сделать. И Зейн и она сама прекрасно понимали: если бы отцу нечего было прятать, то при первых же намеках на опасность жизни дочери, тот бы связался с ФБР до того, как она что-либо поняла.

– Пожалуйста, – взмолилась Бэрри, до боли стискивая его руку. – Нельзя ли предупредить отца? Вы с ним совершенно разные, но ты не знаешь его так, как знаю я. Он всегда делал то, что считал для меня лучшим. Всегда был рядом, когда я нуждалась в его помощи. И перед… перед тем, как я уехала, дал мне свое благословение. – Голос Бэрри прервался рыданием, но она быстро взяла себя в руки. – Да, он ведет себя как сноб, но он хороший человек. Если отец оказался вовлеченным во что-то преступное, то это случайность, и теперь он не знает, как из этого выбраться, не подвергая меня опасности. По-другому и быть не может. Зейн, пожалуйста!

Муж накрыл ее ладонь своей теплой мозолистой рукой.