Наслдство (СИ)

— Мне надо привести в порядок дела мужа, его бумаги. Пока завещание не оглашено и новый хозяин не вступил в права мне следует, как сказал господин Римский, «сделать процесс наследования как можно более прозрачным». Как жене — разобрать его бумаги, как возможной наследнице — сделать это так, чтобы ко мне не было претензий.

— А они могут возникнуть?

Вопрос был с намеком.

— Надеюсь, вы достаточно компетентны, чтобы этого не случилось.

Климский побагровел.

— Вы…

— Теперь перейдем к вопросу о зарплате. За каждый день работы вы будете получать как среднестатистический юрист столицы. Вот, ознакомьтесь с договором.

Мужчине протянули стопку листов. Он взял ее и углубился в чтение. Составлен документ был немного коряво, но старательно.

— И кто это сочинил?

Екатерина заволновалась.

— Я. Очень плохо?

Он удивился. Женщина с деньгами стала утруждать себя написанием серьезной бумаги? Странно это. К тому же, бумага написано средненько, а не ужасно — а это значит, она пыталась разобраться в вопросе. Хоть и не особо преуспела в этом.

Пока Михаил размышлял, Мережская с ужасом ждала его приговора.

— Сойдет, — наконец вымолвил он, и расписался на каждом листе. Инкнесса облегченно выдохнула и взяла договор из его рук. Пальцы у нее были холодные.

— Как желаете получать оплату: еженедельно или по окончании дела?

— Это непринципиально. Давайте лучше уточним объем работы.

Екатерина огляделась. На диванчике в углу, на столе, стуле, полках лежали бумаги.

— Да… вот объем…

Михаил тоже осмотрелся и вздохнул.

— Где я могу расположиться?

— Наверно, лучше всего здесь…  — неуверенно протянула Катя.

— А вы?

— Я… мне в общем-то не особо нужен кабинет…

В дверь постучали.

— Да.

Ульяна просунула в дверь голову.

— Там эти пришли…  — туманно выразилась она. Мережская встала.

— Если понадобятся разъяснения, слуги меня найдут.

Климский кивнул и, проводив хозяйку дома задумчивым взглядом, принялся за работу.

Глава 4

Евстафий верил, что сила в деньгах. Катя — что в дружбе. Может, потому что единственное, что у нее было — эта долгая переписка с курносой девочкой Лизой, с которой они когда-то учились в одном пансионе. На любовь и понимание со стороны родителей ей не приходилось рассчитывать, с братом и сестрой она никогда не была близка, а брак женского счастья ей не принес. Но сейчас Катерине было мало этой дружбы. Она чувствовала себя слишком одинокой, слишком беспомощной, а Лиза была так далеко! И никого рядом, кто может подставить плечо…

Мережская отвела взгляд от одиноко торчащего на клумбе пиона, глубоко вдохнула и толкнула дверь в гостиную.

— У вас опять возникли вопросы?

Капитан и его помощник встали, приветствуя хозяйку. Гастин был суров, юный секретарь неуверенно улыбался.

— Мы решили заглянуть на всякий случай, — пояснил Станислав, окидывая ее внимательным взглядом. — Для проверки, так сказать.

Юрий нахмурился. Посмотрел на застывшую в дверях вдову и поспешил перебить начальство:

— Вдруг что-то прояснилось? Или вам стало что-нибудь известно? Или кто-то вышел на контакт? Вы же сейчас бумаги разбираете? Не нашли ничего?

Екатерина вспомнила, что юноша основной считает теорию устранения конкурента и немного расслабилась. Его искренность, его неловкость, то, как он в волнении мял край диванной подушки и даже не замечал этого — все это ее… умиляло, что ли. Или заставляло почувствовать с ним родство? Ведь она до сих пор в больших домах Евстафия чувствовала себя потерянной и чужой. Только здесь, в домике его бывшей жены Елены — небольшом двухэтажном строении с двумя флигелями, она почему-то могла ощущала себя хозяйкой… До его смерти. А теперь…

— Инкнесса?

Екатерина улыбнулась взволнованно подавшему ей стакан воды Юрию.

— Извините. Задумалась.

— О чем? — тут же спросил военный.

— О вашем вопросе. Но как бы я не старалась, ничего нового припомнить не могу.

Секретарь печально вздохнул, капитан недовольно поморщился.

— Инкнесса, один вопрос: почему вы живете здесь? У вас огромный дом в центре столицы. И поместье с особняком за городом. С чего вдруг ваш муж за месяц до смерти захотел переехать в давно заброшенный домишко первой жены? И почему вы здесь остались после его кончины?

Катя дотронулась до стены, у которой стояло ее кресло.

— Он уютный, — сказала она честно. — И он мне его обещал. Это ответ на последний вопрос. А на первый я ответа не знаю. Кажется, Николай попросил отца сюда переехать. Вроде как ближе к казармам. А может, я ошибаюсь.

Следователь хмуро оглядел комнату и встал.

— Вы же нам сообщите, если что-то изменится? — больше для формы спросил он.

— Конечно.

Гастин поспешил попрощаться. Он вышел первым из гостиной, Юрий немного замялся в дверях.

— Если вдруг что-то… вы же дадите знать? Вы… вы не думайте, он добрый. Мы вас в обиду не дадим!

Мережская против воли улыбнулась в ответ на эту пылкую фразу. Юноша вспыхнул и, едва не выломав дверь, бросился догонять начальство.

Катя села обратно в кресло. Зачем они приходили? Не для того, чтобы задать один единственный дурацкий вопрос. Пробыли меньше десяти минут… Зачем? Что они могли узнать или высмотреть за это время?