Наследие 2

— Взрывчатки нам дали от души, — согласился подполковник. — Весь аммонал со склада выписали. Только аммонал — это гражданское взрывчатое вещество. Оно в отличие от тротила имеет повышенную чувствительность. И от того, что пакеты уложили в металлические ящики, спокойнее не стало. Скажем так, нам под обстрел лучше не попадать. Тротила мне не дали, хоть я и подавал заявку. Ведь кабины наших вездеходов сделаны из обычных кунгов старых армейских грузовиков, окончательно вышедших из строя. Серьезного бронирования тут нет, как нет ни герметизации, ни кварцевых ламп первичной биологической очистки. Ведь тротил при простреле пулей не взрывается. Но начальство мне ответило, что для взрывных работ по очищению завалов аммонал более эффективен, и посоветовало тщательнее изучать матчасть. Хотя насчет эффективности это вопрос спорный, ведь никто не знает, что нам предстоит: дробить преграду или выталкивать её. Но вот в чем я совершенно не сомневаюсь, так это в том, что звук от взрывов будет слышен довольно далеко. А до подсолнухов полсотни километров, при условии, что они не имеют обыкновения побродить по развалинам Завидовского Центра пару раз в день, потому что устроили там музей боевой славы предков. И это называется скрытное проведение рейда? У меня девять бойцов и ни одного пулемета, ни РПГ, и боекомплекта с лихвой на дорогу в обе стороны, но для затяжного боя это слезы, по-другому и не скажешь. И если наша сила в скрытности, то почему мы везем с собой четыреста килограмм ВВ, а не пятьдесят человек с кирками? Можно было отправить все пять вездеходов, какая разница, сколько машин будет ползти ночью без освещения по центру речного русла, две или пять? Шансов пройти незамеченными уж точно больше, чем нам быть неуслышанными.

— Боюсь, собрать такое количество добровольцев нам оказалось бы не под силу, — печально вздохнул старый профессор. Он вновь с огорчением вспомнил события последних дней. Чутье опытного руководителя не обмануло Президента. Слухи об официальном ответе Колорадского Альянса быстро расползлись по Центру, и население восприняло их довольно неоднозначно. Первыми тем, что от людей скрывают правду, возмутились независимые журналисты. Потом зазвучали голоса мелких политиков, призывавших правительство опубликовать сообщение американцев. На второй день из Рыбинского ЦСГР по льду пришел торговый караван, и оказалось, что там тоже перехватили послание. Но их Президент, видимо, не сразу осознал все последствия данной информации, протянул с засекречиванием текста, и о его содержании стало известно довольно большому кругу лиц. В общем, после общения с составом каравана держать американский ответ в секрете стало уже невозможно, население начало открыто выражать возмущение. Ответ Колорадского Альянса опубликовали, и люди мгновенно разделились на два лагеря. Одни требовали найти и наказать виновных в гибели рейда, посланного в самое жуткое пекло ради поиска фантома, другие упрекали американцев в малодушии и заявляли о необходимости отправки рейда в Лос-Анджелес, однако теперь уже никто отправляться за тридевять земель лично желанием не горел. Доморощенные интеллектуалы советовали Президенту приложить больше дипломатических усилий и убедить Колорадский Альянс всё-таки провести рейд, так как им это сделать проще всего. Особенно старались извечные научные оппоненты профессора, привычно сменившие личину с преданных друзей на кристально чистых обличителей. Ответная речь Синицына, которую он выложил в сеть Центра, потонула в потоках взаимной ругани сторонников и противников.

Менее чем за сутки взаимные возмущения среди населения настолько раскалили атмосферу во всем Волжском Каскаде, что Федотову пришлось признать, что Синицын отправляется во вторую экспедицию, имеющую целью добыть доказательства подлинности найденных в Новодевичьем монастыре координат. Всеобщего одобрения данная новость не вызвала, многие заявляли, что правительство таким образом цепляется за удачную идею, позволяющую эксплуатировать народный энтузиазм и чувства верующих. Число сторонников Синицына, защищавших профессора и его идею поисков Наследия, быстро уменьшалось. А как только выяснилось, что искать надо не где-нибудь, а в развалинах Завидовского ЦСГР, у самого Солнечногорска, количество поддерживающих эту идею и вовсе резко сократилось до минимума. Стать жертвой подсолнухов никто не хотел. В итоге добровольцев набралось меньше двадцати человек, в основном фанатично верящих в легенду о Наследии Великой Шаро. Профессор отобрал из них десяток самых увлеченных, водителей и охрану подобрала Служба Безопасности. Ермаков как-то туманно обронил, что Федотов лично утверждал кандидатуру каждого. Что и говорить, вторая экспедиция организовывалась совсем не в такой радужной атмосфере, как первая.