Наследие

Он понятия не имел, что ему делать сейчас.

Ганс слепо брел по лесу, спотыкаясь о пни и ползучие корни. Через тридцать шагов подлесок превратился в непроходимые дебри, и Ганс упал на колени, уложив мертвого графа на одеяло из прелых листьев и сгнивших веток. Так он и стоял над трупом, всхлипывая, пока горе не осушило душу, пока не кончились слезы.

Он поправил графские одежды, придавая мертвому хозяину приличный вид. Граф всегда был так внимателен к своей внешности. Голову мертвеца Ганс все еще держал в руках. Он зачесал длинные черные волосы назад, чтобы они не падали на глаза, и только тогда благоговейно положил ее на место. Мертвый взгляд был невыносим. Ганс осторожно закрыл глаза графа. Кожа фон Карстена была холодна. Слишком холодна для того, кто погиб так недавно.

- Но он умер не сейчас… Он был мертв все время, что я знал его.

Ганс скрестил руки графа на его груди.

На перстне-печатке фон Карстена запеклась кровь.

Она могла принадлежать кому угодно: этой ночью пролилось достаточно крови, а фон Карстен всегда был в гуще сражения. Но Ганс знал, что это была кровь графа, а не чья-то еще.

Мысль о том, чтобы взять кольцо, оставить его себе, мелькнула у него в мозгу.

- Грабить мертвых нельзя, - пробормотал он.

Ганс собрал листья и ветки, чтобы прикрыть тело графа. Земля была слишком тверда и не позволяла вырыть голыми руками даже самую мелкую могилу, так что он соорудил пирамиду, навалив палую листву, хворост и камни на труп фон Карстена. Это защитит его от голодных зверей.

Человек постоял над могилой, не зная, что еще полагается сделать. Так что он не сделал ничего.

- Прощай.

И Ганс медленно поплелся обратно к белым палаткам.

Познер пытался утихомирить Изабеллу. Она была в гневе, какого Ганс еще ни видывал. Женщина яростно рвала волосы, одежду - на себе и на том, кто, к своему несчастью, оказывался у нее под рукой. Трое вампиров Познера лежали у ее ног в луже порченой крови. Когти Изабеллы исполосовали их лица, клыки разорвали глотки.

Ганс даже не мог себе представить, что она чувствует. Ее любовь, ее вечная любовь была зарублена одним ударом. Потеря наверняка окончательно сокрушит ее и без того хрупкий разум.

Глава 14 ТРОФЕИ ПОБЕДИТЕЛЯ

Эссенский брод, Сильвания. Зима, 2010

Возвышение Познера было кровавым и свирепым. Он убивал всех и каждого, кто вставал на его пути.

Верность не в обычае повелителей нежити; их сердца черны. Они были одной породы, но это не значило, что они станут проливать слезы по павшему брату. Не многие будут тосковать по фон Карстену, зато все без исключения захотят, пользуясь случаем, занять его место. Не будучи по-настоящему преданными бывшему графу и его вдове, большинство вампиров в лагере не горевали. Пока Изабелла выплакивала свое сердце и поносила небеса за несправедливость случившегося, ее приближенные строили планы и закидывали крючки, выискивая союзников в борьбе за власть.

Вампиры жаждали власти.

У нежити не существует ни сообщества, ни аристократии, ни особ голубой крови. Вампиры страстно желают власти и добиваются ее силой или хитростью. Слабость карается смертью - окончательной, истинной смертью. Нет никакой преемственности по праву рождения. Никакой эстафеты от поколения к поколению. Власть берется силой.

И Герман Познер понимал это.

Он расхаживал по присмиревшему лагерю, наблюдая за формированием всевозможных альянсов, присматриваясь к потенциальным гнездам будущего бунта. Нет, он раздавит их прежде, чем они соберут плоды. Тем, кто откажется признать его право на владычество над мертвыми, он даст шанс, предложит выбор - совсем как Влад несколько часов назад со скотом.

Правда, фон Карстен говорил: «Служи мне в жизни или служи мне в смерти», а Познер слегка изменит предложение для своих братьев: служи мне в жизни или служи мне своей смертью.

Его люди этой ночью прочесали ряды вампиров, отбраковывая слабаков и приверженцев старой гвардии. После их уничтожения осталось ядро, которому более или менее можно было доверять.

Он не надеялся удержать их в подчинении богатством.

Вероломство - вот что оживляло застывшие сердца вампиров.

И все же Познер наслаждался мигом победы.

Он сделает Изабелле предложение, от которого глупо будет отказываться, и это утвердит его положение в качестве нового графа.

Буря почти прошла, дождь едва моросил, ночь прояснилась. Грозовые тучи, скрывавшие звезды, прогнал дующий без устали ветер. Он шелестел и бубнил что-то по всему лагерю. Угли костра, который разложили вампиры, чтобы сжечь части тела Шлиффена, слабо тлели. Угасающий огонь бросал красноватое зарево на лица кровососов, наблюдающих, как убийца графа превращается в пепел и дым. Пока горел костер, они не разговаривали и не двигались.

Познер оставил их, не мешая траурной церемонии.

Он отвел полог главного шатра и нырнул внутрь.