Наследие

Плабюх тоже было протянула руку, но опустила её.

– Чё, малой, топорик приглянулся? – подмигнул ему бородатый русский продавец. – Бери за полтинник!

– Твой топор больно остёр, – заверещала Лена. – Детке ума не вставит, а страдать заставит: палец отлетит, кровь заблестит.

– Так не будь дурак, не руби пальца! – усмехнулся продавец.

– Борода твоя густа, да башка пуста – вышел топорами торговать, да стал мозги в бинхъянге забывать, вернись за мозгом, не будь мудаком!

– Да пошла ты на хер, язва! – рассмеялся продавец.

– Яна хер пойду, тебя там не найду, ты ж ступай во пизду, лови морскую звезду, повесь над столом да щёлкай еблом!

Продавец не нашёлся, что ответить острой на язык Лене.

На ярмарке близнецам накупили разных игрушек – скачущих, говорящих, ползающих и стреляющих. Плабюх и Хррато непрерывно занимались этими игрушками двое суток (Лена заметила, что эти беленькие вообще мало спят и укладывать их в постель насильно бесполезно), а потом игрушки им наскучили и они их просто разломали, достав то, что было внутри, – батарейки, микросхемы и механику. Внутренность игрушек заинтересовала детей больше самих игрушек: они раскладывали всё это на полу в виде узоров и пирамидок, пытаясь соединить, потом меняли конструкции, снова собирали и снова меняли.

Понаблюдав, Лена отправила Ксиобо на рынок. Он вернулся с бутылью умного молока. Лена налила молоко в широкое блюдо и показала детям, что может это молоко. Дети довольно быстро освоились и занялись молоком. Миры, порождаемые умным молоком заворожили близнецов дней на десять. Они сидели над блюдами с молоком, манипулируя с ним. Молоко отвечало близнецам. Оторвать их от умного молока было невозможно. Лена только подносила им еду, которую они заглатывали, не отвлекаясь от молочных пространств. Когда они спят, Лена не понимала. В своё время она тоже любила заниматься умным молоком, и даже создала свой ву. Но время tis-романтики прошло, войны и жестоковыйностъ жизни заставили Лену повзрослеть и привели её в бордель.

Обычно они с Ксиобо проводили акт по продуцированию частиц ци после первого, лёгкого ужина. Это время давало оптимальные проценты от процесса. В перерывах между скачками на фаллосе мужа Лена лежала у него на руке, грызя глазурованные орешки.

– Умное молоко им интересней игрушек, – сказала она.

– Умное молоко, – повторил немногословный Ксиобо. – У меня с ним никогда не получалось.

– Ну, с твоими-то ручищами да пальчищами! – рассмеялась Лена, кусая мужа за толстую кожу.

– Я наливал его и в большую посудину. В поддон заводской.

– Ну и?