Наследие

– Сегодня смена охраны происходила в полночь. Двое из сменщиков получили по телефону послания, что их услуги не требуются. – Он говорил коротко и по делу. – Они предупредили меня об этом по зарезервированной для чрезвычайных сообщений линии. Благодаря этому мы узнали, что противник запланировал что-то на эту ночь. Весь персонал был поднят по тревоге, после чего мы первым делом обезопасили подходы к зданию, чтобы люди Натаниэля не смогли причинить какой-либо вред главному строению.

– Выяснили, сколько людей Натаниэля проникли на территорию школы? – спросила Изабелла.

– Нам известно о трех.

«О трех…»

Значит, на территории находился еще один сторонник Натаниэля. Она старалась не думать о том, что могло бы произойти с Сильвианом, если бы третий злоумышленник помешал ей ткнуть острым сучком Гейба.

– Где они сейчас?

Мистер Пэтел откашлялся, прочищая горло.

– Мои люди считают, что они покинули владения школы, но лично я в этом не убежден. Здание окружено моими людьми, и еще четверо находятся внутри и патрулируют этажи.

– Значит, мы не в курсе, где эти типы сейчас находятся, – холодным неприятным голосом констатировала факт Изабелла, не собиравшаяся, как видно, никому ничего спускать. – Элли… – Когда директриса повернулась к ней, девушку поразили ее бледность и то, как сильно натянулась кожа на ее острых скулах. – Расскажи мне наконец, что с тобой произошло.

Быстро, хотя и немного сбивчиво, Элли поведала директрисе о письме Кристофера и встрече с ним, а также о том, что рассказал ей брат относительно Натаниэля и его намерений, не забыв сообщить о человеке или людях, работавших на него «изнутри». Короче говоря, она поведала Изабелле абсолютно все, кроме измышлений Кристофера на ее, директрисы, счет. Ей просто не хватило для этого духа. Как-нибудь потом, в другой раз, подумала Элли.

Пока она говорила, лицо Изабеллы менялось буквально на глазах: на щеках снова заиграл румянец, а золотисто-карие глаза заблестели от гнева. Кроме того, она несколько раз обменялась с Пэтелом многозначительными взглядами.

– Я ужасно сердита на вас обоих… – Она потерла ладонью лоб, словно для того, чтобы взбодрить мыслительный процесс. – Но о нарушениях школьных правил мы поговорим позже. Как и том, какому риску вы подверглись, особенно Сильвиан. – Она метнула в его сторону сердитый взгляд. – Ты больше, чем кто-либо другой, должен понимать недопустимость подобного поведения. Я специально переношу разговор на эту тему на другое время, поскольку опасаюсь, что сейчас, под горячую руку, могу исключить из школы вас обоих. Чтоб вас черти взяли! – Она с силой хлопнула ладонью по доске стола. – Вы понимаете, что поставили и себя, и школу в опасное положение? А я-то считала вас до этого случая вполне нормальными и разумными молодыми людьми…

По меньшей мере минуту она смотрела поверх головы Элли на гобелен с изображением белой лошади и женщины в старинном платье. Когда же Элли попыталась что-то сказать, подняла руку, призывая ее к молчанию.

– Ни слова, – бросила она.

Молчание стало затягиваться, и это время показалось Элли вечностью. Тишину нарушало лишь тихое потрескиванье старых потолочных балок и звук человеческого дыхания.

– О’кей, – произнесла Изабелла уже достаточно спокойным голосом. – Ты, Элли, нарушила все существующие правила Киммерии, не говоря уже о том, что подорвала мое доверие к своей особе. Так что помни: сейчас ты стоишь на очень тонком весеннем льду, который в любой момент может под тобой проломиться… Теперь относительно Сильвиана…

Глаза директрисы так сверкали от гнева, что Элли захлестнула волна страха за парня.

– Тебе придется рассказать обо всем, что ты сделал и узнал. Завтра я первым делом соберу с этой целью собрание, на которое тебе придется прибыть, если, конечно, здоровье позволит, – сказала директриса и добавила, гипнотизируя Сильвиана взглядом: – Тебе очень повезет, если Джерри Коул не поднимет вопрос о твоем исключении из Ночной школы. Но ты и сам об этом знаешь.

– Что вы такое говорите?! – воскликнула Элли, вскакивая со стула. – Сильвиана нельзя исключать. Он здесь ни при чем… Это я подговорила его…

– Подобные вещи не могут служить оправданием для столь опытного члена коллектива Ночной школы, сделавшего то, что он сегодня сделал. – В голосе Изабеллы не слышалось ни малейшего сочувствия, одна только печаль и усталость. – Он подверг риску обе ваши жизни. А ведь правила известны ему лучше, чем кому-либо другому, как и наказание, полагающееся за подобные деяния.

Шокированная услышанным, Элли повернулась к Сильвиану, но тот смотрел на Изабеллу сквозь щелки в покрытых кровоподтеками и сильно отекших веках.

«Он пошел со мной, зная, что может потерять все?» – задалась вопросом Элли, испытывавшая недоумение и чувство вины одновременно.

– А тебе, Элли, на это собрание лучше не ходить, – продолжила Изабелла. – Мне еще только предстоит уговорить Желязны не поднимать вопрос о твоем исключении. Между тем твое присутствие будет действовать на него, как красная тряпка на быка. Так что я пришлю за тобой позже.