Наследие

Диобанн с изумлением понял, что этим эхом был голос одного из его собственных сервиторов, того, посредством которого он убил жреца. Он стоял к нему вполоборота, с вооруженной клинком руки капала кровь и машинное масло, и он повторял каждое слово Санджи, как только тот его произносил. Генетор нашел способ проникнуть в его системы, какой-то код, преодолевающий программы, которые, как думал Диобанн, были так хорошо защищены, что взломать их было невозможно. Даже не подсоединившись к нему физически. Диобанн впервые осознал, насколько опасным врагом обзавелся.

– Ты фальсифицировал знание. Ты тайно изменил данные. Ты пришел сюда, зная, что сам создал эту сорную примесь. Ты думал, что сможешь ввести в заблуждение Гелиспекс, да восстановится его дух. Ты попытался одурманить святую машину, попытался использовать ее для творения лжи. Лжи, которая сама по себе искажает знание и отдаляет нас от совершенного знания Омниссии. Ты хотел обмануть нас!

– ...нас, – закончил сервитор. Задержка в его речи становилась все короче по мере того, как контроль Санджи становился все сильнее. Нашел ли он способ проникнуть во вторую машину, сказать было невозможно. Мысли Диобанна метались все отчаяннее.

– Твое святотатство против Бога-Машины отягчено и усугублено, – продолжал Санджа, – ты окончательно предал свой священный сан. Я лишаю тебя и сана и имени. Ты отлучен.

Генетор-магос бросил пузырек на каменный пол, и в тот же миг, как сосуд разлетелся вдребезги, Диобанн рявкнул окровавленному сервитору кодовую команду:

– Зудень!

Это было слово флотилии, слово, означавшее постороннего, и для сервитора эта команда означала: убить всех присутствующих, кто не принадлежит флотилии. Доселе ему приходилось применять эту команду лишь трижды, и секрет, который он сейчас пытался защитить, был, пожалуй, самым ужасным из всех, которые он когда-либо хранил.

В душе магос Диобанн знал, что Санджа прав. Он не был уверен, имелись ли у него хоть какие-то шансы: те краткие минуты, проведенные в связи с потоком данных, показали ему, что восприятие Гелиспекса было более ясным и мощным, чем он мог хотя бы предположить. Но он не собирался просто так стоять и ждать, пока его убьют.

Санджа почти полностью контролировал сервитора, однако команда «зудень» была внедрена так глубоко, что он не успел до нее добраться. Сервитор помчался к магосу, но Санджа сумел остановить его, нахмурившись и сделав какой-то жест, и пока тот покачивался на месте, Диобанн повернулся и сорвал с другого сервитора его блузу. Машина из плоти напряглась, когда Диобанн привел ее в боевую готовность, и потянулась к коротким цилиндрам на своей талии. Выглядели они как часть пневматических механизмов, соединенных с ногами, но это была всего лишь маскировка.

Услышав, как по лестнице с лязгом спускаются сервиторы самого Санджи, Диобанн дернул вверх свой рукав, и круглый ворот на конце толстого свертка мехадендритов, который вызывал такое отвращение у Петроны Фракса, расстегнулся и упал на пол. Рука Диобанна развернулась, превратившись в гнездо металлических змей, похожих на головы гидры, и все они метнулись вперед и сомкнулись с гнездами на верхушке каждого цилиндра. В сознании и перед глазами Диобанна появились выгружаемые данные, характеристики оружия, сетки целеуказателей, и он вытащил оружейные модули наружу.

Сервитор, которого контролировал Санджа, бился в спазмах: магос, видимо, нашел его боевые программы и пытался их подавить. Но оружие самого генетора было уже всего в нескольких шагах – три тяжелых сервитора с клонированными мышцами и многослойными экзоскелетами. Спереди их черепа, там, где раньше были лица, были защищены железными пластинами с резным изображением Махина Опус или скалящимися масками горгулий. Гудели и жужжали лезвия цепных кулаков, шип-дрель одного из них вращался так быстро, что казался лишь размытым пятном сияющего металла в желтом свете ламп.

Диобанн взмахнул рукой-гидрой, извивающейся, словно морской анемон, и первый сервитор начал безжизненно заваливаться вперед: в одном из цилиндров был спрятан находящийся под давлением резервуар с мощным нейротоксином, который Диобанн и Д'Лесте изготовили два года назад.

Второй сервитор угодил прямо под концентрированный электромагнитный импульс, который вырубил его кибернетику. Машина затряслась в безумной пляске конвульсий, ее экзоскелет задымился и застыл. Орудия в конечностях разогнались сверх предела и начали выгорать.

Диобанн попятился, кружа по полу тамбура. Щупальца, торчащие из его плеча, змеились в воздухе, выискивая люминантов, одно из них метнулось вперед и выстрелило отражательной ампулой в дверной проем, где стоял Санджа. С негромким треском она взорвалась и заполнила проем металлической пылью, которую разогрел крошечный мельта-заряд, и она начала испускать магнитные помехи. В знак уважения к сану Диобанна сервиторы-часовые, встроенные в колонны по обе стороны дверей, были выключены, о чем Санджа теперь, наверное, весьма сожалел. Но даже если бы он активировал их сейчас, они были бы слепы и беспомощны.