Наследие

– Я здесь… здесь. Ради моего наследия. Ради хартии отца и матери… утешения матери. Мой врач знает об этом, хотя на самом деле не знает. Для этого здесь мои друзья.

Петрона захихикал, и его растрескавшаяся рука начала стучать и барабанить по покрывалу. Д'Лесте, с белым от тревоги лицом, нагнулся над оборудованием и пробормотал приказы диагносторам.

– Это все имеет смысл, если знать, что… что… – его как будто что-то озадачило, и слепая голова начала вопросительно поворачиваться по сторонам.

– Моему… моему будущему лорду Петроне Фраксу нездоровится, как вы видите, арбитр, – сказала Занти, без промедления шагнув вперед. – Поэтому мы устремились на Гидрафур со всей возможной скоростью, чтобы наследие великого Хойона было передано в его руки. Как только мы сможем вернуть лорда на его корабль, мы поможем ему отдохнуть и восстановить силы.

– Это какая-то насмешка! – прогремел Симова, выйдя вперед под яростным взглядом Занти. – Отдать священную реликвию Императора подобному существу? Укрывательство мутанта суть мерзость пред Императором, и этого не произойдет!

– Вернитесь на место, Симова, – предупредила Кальпурния. – Вы здесь из милости и не можете командовать. Вы?

Она указала на человека с лицом бандита, и тот со страхом воззрился на нее.

– Меня зовут Д'Лесте, мадам арбитр, я врач лорда Фракса.

– Начнем с того, способен ли лорд Фракс понимать, что происходит? И готов ли он подвергнуться испытанию генома перед медиками Арбитрес, как потребуется и от его соперника?

– Лорд Фракс! – крикнуло извивающееся в постели создание. – Да, лорд Фракс пройдет ваше испытание генома, ибо после испытаний, уже обрушенных на него генами, ему больше нечего бояться!

Оно снова ухмыльнулось. Одна губа лопнула, и наружу брызнула розоватая жидкость. Распорядители флотилии склонились друг к другу и начали торопливо перешептываться, почетные стражи флотилии, стоящие рядом, тоже повернули к коляске скрытые вуалями головы.

– Испытание генома – это просто абсурд, – объявил Симова. – Властью, данной мне жречеством святой Терры и епархом гидрафурским, я…

– На место, Симова. Сейчас же.

Четверо арбитраторов в броне шагнули вперед от стены. Симова бросил на них свирепый взгляд и попятился.

– В этот раз Механикус не проведут для нас генетическое испытание, – сообщила Кальпурния всему залу, – однако оно произойдет. Испытание генома и испытание показаний. Пусть двое наследников и претендентов выйдут вперед. Двое наследников и претендентов, Симова, и вы нарушаете церемонию и позорите себя тем, что мне приходится вам это говорить. Задержите его, если понадобится.

Ее голос был холодным как лед. Уж Симова-то должен был знать, как вести себя в суде, однако он спорил с арбитраторами и оглядывался через плечо на воинствующих сестер, которые, в свою очередь, ждали указаний от сестры Кроведд. Д'Лесте повел коляску вперед, к самой кафедре и хартии, за ней следовала почетная стража. Шум, исходящий от одного, и гротескное уродство другого отвлекали Кальпурнию, и она лишь через секунду заметила, что Варрон Фракс не сдвинулся с места.

– Вперед, Варрон, сейчас твой выход. Дело почти закончено. Только посмотри на это недоразумение. Хартия наша, просто пойди и забери ее.

Голос Домасы звучал довольно и тихо, даже охранники ее не слышали. Она поглядела на Варрона, который стоял, уставившись на пол у своих ног. Он держал пальцы сплетенными, чтобы они не тряслись.

– Я сказала, вперед. Ты что, хочешь, чтоб я тебя пнула?

Он чувствовал, что эта Кальпурния тоже смотрит на него, таким же холодным взглядом, как Домаса. А потом, на миг, он подумал не о Домасе и не о невысокой светловолосой женщине на кафедре, но о Ксане, о прекрасных темных глазах Ксаны, которая глядела в его лицо. Он посмотрел на хронометр на своем запястье. Уже почти настало условленное время. Рика должен был уже взяться за дело.

– Варрон Фракс, – сказала Кальпурния, – как наследник и претендент…

И тогда Варрон выпрямился и открыл рот. С первой попытки его голос зазвучал сухо и хрипло, но потом он справился и заговорил:

– Я – старший сын Хойона Фракса. Мне сказали, что эта хартия принадлежит мне. Но с меня достаточно крови, убийств, алчности и интриг. Если таково наследие Фраксов, то лучше я от него избавлюсь. Так что, если это удовлетворит сей многомудрый и уважаемый суд, я отказываюсь от притязаний на хартию.

Атис и почетные стражи даже не осознали эти слова. Так они сконцентрировались на уродливой фигуре Петроны, готовые к сигналу, готовые исполнить свое обещание.

Д'Лесте тоже едва их расслышал. Он готов был разрыдаться от страха. Если Петрона умрет в зале суда, это значит, что ему самому останется жить не больше часа. Он знал это, и пока на экранах диагносторов одна руна за другой приобретала красный цвет, он отчаянно рылся в памяти, разыскивая хоть какие-нибудь советы Диобанна, которые могли бы помочь.

Остальные распорядители флотилии услышали слова Варрона, но были слишком шокированы, чтобы отреагировать. Взгляды, которыми они обменялись, выражали простую мысль. Это был вопрос: что это значит для нас?