Наследие

Мать перестала биться и брыкаться, ее голова упала набок. Густая рвота потекла изо рта по щеке и вниз, на пол, глаза выкатились из орбит, из одной ноздри сочилась струйка крови. Стив ничего не чувствовал: ни горя, ни вины, ни гнева. Мертвая мать лежала перед ним, как препятствие, проблема, которую он решил. Непонятная ярость, охватившая его несколько мгновений назад, стихла, оставив лишь усталость и пустоту.

Стив огляделся вокруг, подумал. Отпечатки его пальцев здесь везде – но это нормально, это ведь дом его матери. Разумеется, он здесь бывал и все трогал. Однако надо стереть отпечатки с пузырьков от таблеток. Стив оторвал край бумажного полотенца, смочил в воде и тщательно протер пузырьки, а затем расставил на столе, как будто это мать достала их и опустошила.

Рвота уже собралась лужицей на полу, и по кухне распространялся ее запах. Задержав дыхание, Стив направился в заднюю часть дома. Теперь ему предстояло уехать так, чтобы не привлекать ненужного внимания, а завтра он вернется и «обнаружит» тело. Стив не знал, насколько точно врачи могут определить время смерти, однако намеревался поклясться, что в субботу днем, когда он уезжал, с матерью все было в порядке. Пусть считают, что она наглоталась таблеток вечером, в крайнем случае – сразу после его отъезда. Впрочем, предосторожность никогда не повредит: «найти» ее стоит ближе к вечеру.

На секунду он остановился в гостиной, раздумывая, не взять ли с собой отцовские ножи, затем решил, что безопаснее будет оставить их здесь, и двинулся дальше.

И замер.

Посреди холла стоял отец.

У Стива перехватило дыхание. Такого он не ожидал. Строго говоря, призрак отца всегда являлся неожиданно; и все же одно дело – ночью, в постели, при пробуждении, там это как-то более нормально и понятно. И совсем другое – при свете дня.

Солнце на улице светило вовсю, но занавески в доме были задернуты, и в холле царил полумрак. На этот раз отец выглядел почти так же, как в последнюю их встречу со Стивом, перед инсультом: в рубашке с коротким рукавом, домашних брюках и мокасинах. На его лице читалась печаль, и Стиву стало стыдно. «Ты тоже пытался ее убить!» – хотел он выкрикнуть в свою защиту.

Отец повернулся и пошел через холл. Стив понимал, что должен последовать за ним, но не решался. Родительский дом стал ему чужим, и он боялся того, что может скрываться в его недрах. Отец вошел в открытую дверь гостевой комнаты и скрылся во мраке. Стив повернулся, чтобы бежать в противоположном направлении.

И в этот миг в дверь позвонили.

Запаниковав, он бросился было к черному ходу, однако сразу сообразил: попытка к бегству однозначно докажет его вину.

Звонок повторился. Вслед за ним послышался стук.

Что же делать? Вторым инстинктивным импульсом было затаиться, сделать вид, что никого нет дома. Однако это испортит его «легенду». И потом, перед домом стоит машина. Незваный гость, особенно если это сосед, уже догадался, что здесь кто-то есть.

Придется открыть.

Стив поспешил к входной двери, на секунду остановился перед ней, собираясь с духом, затем распахнул. И увидел незнакомую пожилую женщину, приблизительно ровесницу матери.

– Вы, должно быть, Стивен? А я Джун. Я к вашей маме.

Джун, Джун… Не упоминали ли отец и мать при нем женщину по имени Джун? Впрочем, они так редко друг с другом разговаривали, и разговоры их обычно носили такой общий и неконкретный характер, что Стив практически ничего не знал о повседневной жизни родителей – как и они о нем.

Не знали.

И не узнают. Теперь они мертвы.

Оба мертвы.

Но Джун, очевидно, – подруга матери и явно ждет, чтобы ее пригласили внутрь. Соображать требовалось быстро.

– Мама сейчас спит, – ответил он.

Джун только рукой махнула.

– О, разбудите ее, пожалуйста! Она возражать не станет.

– Мама плохо себя чувствует, – уточнил Стив, стараясь подавить тревогу в голосе. – Боюсь, она заболела.

Уголком глаза он видел в кухне на полу ноги матери, носками вверх. «Как у Злой Ведьмы Запада», – подумал он вдруг и едва удержался от смеха. С ужасом поняв, что улыбается, поспешно стер улыбку с лица.

– Мы с ней виделись утром, – нахмурившись, проговорила женщина, – и она была вполне здорова. Что с ней?

– Не знаю, – ответил Стив. – Главное, что она отдыхает и просила ее не беспокоить. Я скажу ей, что вы заходили.

Он хотел закрыть дверь у соседки перед носом, но сообразил, что это будет слишком подозрительно, и просто стоял, ожидая, пока она уйдет.

– Ну хорошо, – неуверенно сказала Джун. – Понимаю. Вы скажете ей, что я зайду попозже?

– Разумеется, – пообещал Стив. – Конечно, скажу. И рад с вами познакомиться, – добавил он.

– Я тоже рада наконец с вами познакомиться, – ответила Джун.

Стив понял: мать наверняка рассказывала Джун что-то о нем – и, уж наверное, ничего хорошего.

Сойдя с крыльца, Джун обернулась; он помахал ей и закрыл дверь. Руки тряслись; с минуту Стив стоял, привалившись спиной к двери, глубоко дыша и стараясь успокоиться. Покосился на неподвижное тело матери на кухонном полу. «Я в ловушке, – думал он, – я в ловушке, я обречен убивать тех, кто со мной рядом».