Наследие аристократки

– Вы можете привезти украшения к нам? – Тон его голоса был лишен всякого интереса. Он много раз делал оценку содержимого банковских ячеек и по опыту знал – там редко попадаются вещи дорогие настолько, чтобы их можно было продать через «Кристис». Не было никаких причин думать, что нынешний случай чем-то отличается от предыдущих.

– Я бы хотела, чтобы вы сами приехали в банк, – честно ответила Джейн. Своим тоном Лоутон явно давал ей понять, что она попусту тратит его время, и ее это злило. Она обратилась к нему не с просьбой о помощи, а потому, что того требовал закон. Это была ее работа. – Там двадцать два предмета, и мне кажется, они слишком ценные, чтобы возить их по городу.

– В каком банке они хранятся? – спросил Филипп, продолжая смотреть в окно на небоскребы через дорогу. Кабинет казался ему тюрьмой, а работа – пожизненным заключением, которое никогда не кончится. Он ненавидел приходить сюда каждое утро.

– В банке «Метрополитен». Вы могли бы подъехать туда, чтобы сделать оценку?

Да, мог бы, хотя очень не хотел этого делать. Но оценка украшений была частью его работы. В основном к Лоутону обращались наследники, которые хотели избавиться от старомодных вещей, и жадные дамочки, желавшие получить деньги за то, что перепало им после развода. Среди его клиентов также были торговцы ювелирными украшениями, которые часто предпочитали сбывать предметы через аукционы. Так получалось быстрее, что было на руку продавцам, и дешевле, чем через магазины, что нравилось покупателям.

– Нам нужна оценка, – объясняла Джейн, стараясь говорить как можно вежливее, – ведь если не объявятся наследники, то мы должны выставить вещи на аукцион.

– Я знаю, как это работает, – резко ответил он.

Джейн уже начала жалеть, что дозвонилась до него. С Лоутоном сложно было общаться, потому что его явно не интересовало это дело. Она улыбнулась, представляя, как удивится ее собеседник, когда увидит содержимое ячейки.

– Так что, вы приедете? – Джейн согласилась бы привезти драгоценности, но только при одном условии, что ей выделят вооруженного охранника. Конечно, суд на такие расходы не пойдет, а Джейн не хотела брать на себя ответственность. Значит, этот Лоутон должен приехать в банк, или она позвонит в «Сотбис», такой же уважаемый аукционный дом, хотя Харриет почему-то предпочла ему «Кристис».

– Да, приеду, – ответил Филипп мрачным тоном. – Как насчет следующего вторника? В десять утра? Но в двенадцать мне надо быть на месте, у нас начинаются торги. – Его обучили проводить аукционы и время от времени ставили на те, где не было особенного ажиотажа. Лоутон не сомневался, что этого времени ему хватит с лихвой. Вещи в банковских ячейках всегда оказывались сущей ерундой, и он не сомневался, что и на этот раз будет так же.

Они договорились о встрече на следующей неделе, и Джейн, вежливо поблагодарив его, повесила трубку. И вдруг ее осенило, и Джейн тут же перезвонила ему.

– Простите, что снова беспокою вас, – сказала она, когда мужчина ответил ей все тем же недовольным тоном. – Я сфотографировала несколько украшений. Может, вы захотите посмотреть на них перед нашей встречей? – Джейн решила, что так он сразу поймет, о каких украшениях идет речь, и наверняка заинтересуется.

– Отличная идея. – Филипп даже повеселел. По фотографиям он моментально определит, имеют ли украшения какую-то ценность для «Кристис», и если нет – в чем Лоутон почти не сомневался, – то направит ее в другой, менее известный аукционный дом и сэкономит свое время. – Вышлите их мне. – Он продиктовал электронный адрес.

Джейн отправила фотографии сразу после разговора и занялась другим делом, которое поручила ей Харриет. Оно было совсем не таким интересным, как дело Маргериты. Потому, когда через десять минут зазвонил телефон и она услышала Филиппа Лоутона, Джейн обрадовалась. Его голос совершенно изменился, и он с нескрываемым любопытством забросал ее вопросами:

– Скажите, как звали эту женщину? Она была знаменитостью?

– Не думаю. Ее звали графиня Маргерита ди Сан Пиньели. Судя по паспорту, она родилась в Америке, а в восемнадцать лет, во время войны, переехала в Италию. Маргерита вышла замуж за итальянского графа и жила там до девяностых годов. Судя по украшениям в ячейке, он был очень богат. Но, насколько нам известно, в конце жизни у Маргериты, кроме драгоценностей, осталось только две тысячи долларов на счету. Она умерла в девяносто один год.

– Если украшения в ячейке – не подделка, то могу сказать, что это выдающаяся коллекция. – Они его вправду поразили, и Филипп не скрывал этого. За два года работы в отделе такое случалось с ним только однажды, когда на торгах в Гонконге он увидел восточные украшения. В них было очарование, которое Филипп не находил в изделиях западных ювелиров, они выглядели необычно и требовали особой оценки настоящего эксперта, каковым Филипп себя не считал. Но драгоценности Маргериты удивили даже такого скептика, как он.

– Они лежали в оригинальных футлярах, – сказала Джейн. – Я не сомневаюсь, что украшения – настоящие.