Наследие Аркона

— Месяц-другой!.. Люди брык годами учат… — проворчал Всеслав. — Не так-то просто свой же испуг на себя заставить работать… Кстати, брыкаться можно и оружием. Как ты думаешь, каким?

Игорь чуть подумал.

— Так… Кнутом, скорее всего, или плетью… Верно?

— Верно! А ещё шпагой или лёгким ножом… можно метательным, а можно и просто камнем засадить. Кистнем тоже можно брыкнуть. А вот мечом и топором не получится, тяжеловаты они. Зато можно брыкнуть всем телом — отшатнуться, уйти от атаки, или наоборот, толкнуть противника, сбить его с ног. Хочешь посмотреть на настоящий, самый что ни на есть доподлинный брык — напугай кота. Вот уж кто по брыкам непревзойдённый мастер! Ладно, пойдём дальше…

— Всеслав… Лютобор… Всеволод… Какие имена! А что сейчас? — спрашивал себя Игорь, по привычке мысля с точки зрения беспокойного и пыльного двадцатого века, — Иван да Петр, Михаил да Семен?!

Где вы, корни русские? Ужели выкорчевали? Где ж имена наши древние славянские? Нет им места в святцах! Святостью не вышли. Врете, церковники!

Любомудра, старшего волхва, пытали отроки, выспрашивали: «Ты скажи нам, неразумным малым дитяткам? Издеваются попы да монахи — говорят, не хватает любви, мол, вашим идолам! А Христос — он во имя справедливости за грехи людские на кресте принял муки страшные!?»

Отвечал им мудрый жрец:

— Неужели Сварожич во имя Правды не висел, прикован, на Алатырь — скале, Марой преданный на поругание? Не распят ли был Прометей елинский за любовь свою к людям великую? И не Один ли сам пригвоздил себя к Мировому дереву, дабы Тьма невежества отступила пред Светом знания? Нет, дети мои! Христиане не открыли ничего нового. Страдание возвысит лишь сильного, а вот раб, раб навсегда останется рабом, признавая над собой власть кесаря, папы и бога.

— А разве мы не славим Рода-Свентовита, разве не возносим молитвы Триглаву, разве не чтим Сварога да Велеса?

— Мы — внуки Даждьбожи, да не холопы, не рабы — ответствовал Любомудр и продолжал свою речь, превосходно зная, на какие поповские уловки могут пойматься отроки. — Говорят, что кровожадны наши Боги, что приносим в жертву пленных христиан. Нет! Не христиан, не иудеев, не сарацин, а врагов и неприятелей своих доблестных — пусть узрит великий Радегаст, что жива Аркона, хоть сильны, алчны и многочисленны ее гости-супротивники. Бык иль буйный тур — дань Велесу. Ниспошлет нам здравие и земное плодоносие, он не даст Морене лютовать, да и сыну Яриле баловать не позволит. Лада-Матушка — вот наша богородица.

Боги-родители зачали человека, но и люди создают Богов. Герои обретают бессмертие. А ведь ни один христианин не сравнится со своим Христом, не станет ровней ни Творцу, ни апостолу. Наши Боги дружны и едины, и племена наши от одного корня. Даждьбог[25] ли, Радегаст ли — имен солнышку красному много. Сильный Стриба, коему поставлен кумир напротив Северных врат Великого Храма — и тот зовется Посвистом, коли повеет с севера холодом.

В самом деле, — рассуждал Игорь, уловив волховские слова — христианская цивилизация, в отличие языческой культуры не только не подняла человека до высот бога, но и принизила Единого до уровня смертного. Кто видел Христа — тот узрел Иегову. Христианство не сумело, да и не могло хранить равенство, по мере того, как обретало богатых сторонников среди купцов и феодалов. Выйдя из недр иудаизма, созданное как духовное оружие угнетенных, бедных и рабов против засилья римского образа жизни, оно так и не ушло от яростного противопоставления собственного бога всем прочим. Христианство объявило языческих кумиров бесами и падшими ангелами. Именно в нём каста священнослужителей, как ни в одной другой религии мира, возносится над божьими рабами, стараясь при этом внешне выглядеть благообразной. И в той же мере, как некоторая часть иудеев считает себя единственным избранным народом на земле, точно так же есть немало «добрых» христиан, которые попирают чужую веру, а вместе с ней и право на жизнь. Мол, и ныне слышим мы, что не русский де тот, кто не православный. Ну, не чушь ли — веру чуждую-южную родной называть? Мы — северяне, гипербореи мы!

Человеку нельзя без веры, но особенно тягостно с верой чужой. Разве, крещение — одно из основных таинств христианства — не «новое обрезание»? Только удаляют здесь не частицу плоти, а всю «телесность», и как нельзя дважды повторить обрезание — так и крещение выполняется жрецом над рабом Христовым всего лишь раз.

Войны уносят жизни людей, тела сгорают в атомном огне Нагасаки, их разрывает на куски под ударами системы «Смерч». Но война, чума, разбушевавшиеся стихии одинаково исключают из списка живых добрых и злых, глупых и гениальных, последних пьяниц, распутников и необратимых аскетов.

Цивилизация в лице духовной и светской власти избирает для уничтожения наиболее талантливых, неординарных, лучших людей — еретиков. И вред такого цивилизованного общества неизмерим по сравнению со средней статистической смертностью от несчастных случаев.