Наследие Артанов

Да, на дне рюкзака обнаружился еще один предмет, о котором я забыл упомянуть. Моя личная вещь – единственная, которую я успел нажить за время своих скитаний после того как покинул родную планету. Это был тот самый загадочный восьмигранник – толи детская игрушка, толи предмет роскоши исчезнувшей цивилизации, обнаруженный мной в трухе рассыпавшегося здания еще в то время, когда мы с Эльвианорой были в плену у черных археологов. Я повсюду таскал его с собой в память о тех днях, ведь стоило мне лишь глянуть на него – и перед глазами тотчас же вставали уродливые рожи карликов, одним своим видом напоминая о том, что жизнь, в сущности, штука переменчивая, и какой бы хреновой она ни казалась в настоящий момент – временами она бывает еще хуже. Видимо, собиравшие меня в дальний путь люди нашли его в моей каюте на базе – именно там я оставил восьмигранник перед тем, как отправиться выручать отца Эльвианоры в образе негуманоидного чудовища.

В принципе, этот сувенир можно было бы и выбросить, учитывая сложившиеся обстоятельства. Как-никак, но это лишний вес и место, занимаемое в рюкзаке. Можно было бы, но… отчего-то я не решался этого сделать. Так и стоял какое-то время истуканом, глядя как переливаются неизвестные символы при попадании на них прямого солнечного света, поражаясь совершенству граней и мысленно раз за разом ныряя в прошлое.

Так, все, хватит! Собрав волю в кулак, я сунул безделушку обратно в рюкзак. Внимательно пересчитал упаковки с пищевым концентратом(их оказалось ровным счетом четырнадцать) и, побросав свои нехитрые пожитки вослед за восьмигранником, просунул руки в широкие лямки, которые тотчас же затянулись ровно настолько, насколько это и было нужно. Ну что тут еще скажешь – цивилизация!

Куда пойти? К лесу, или наоборот: ближе к морю? Есть уже хочется немилосердно, желудок прямо-таки бурчит от голода, но от удовлетворения своих гастрономических потребностей удерживает меня сейчас лишь одно – полное отсутствие воды. Причем не просто самой воды – отсутствие даже тары под воду! Что это? Преступная халатность, или желание убить медленной смертью? Нет, пищевой концентрат употреблять сейчас в пищу никак нельзя. Я знал по опыту: стоит лишь съесть эту сухую, крошащуюся, и, чаще всего, отвратительную на вкус пакость, как во рту сразу же пересохнет, и организм потребует утроенную порцию жидкости. А, значит, куда идем? Ну правильно, к лесу. Море-то наверняка соленое, да и родника близ него не найти.

Да, родника не найти. Хотя… Пришедшая мне в голову мысль показалась настолько дельной, что, едва начав движение в нужную сторону, я тотчас же остановился. А почему, спрашивается, я меряю все по земным меркам? Почему я так непоколебимо убежден что океаны всенепременно должны быть солеными? А может быть здесь все с точностью до наоборот будет? И вообще: жидкость, с виду так похожая на воду, вполне может оказаться чем-то иным. Ну что тут еще скажешь? Не проверишь – не узнаешь.

Сходить? Позже! Махнув рукой на свои пространные рассуждения, я все-таки направился к лесу. Шел быстро, не забывая при этом внимательно смотреть по сторонам. На подходе к опушке вдруг вспомнил про нож. Остановился, сдернул с плеч рюкзак и, покопавшись чуток в его недрах, извлек на свет божий искомый предмет. Теперь, когда рукоять его удобно расположилась в моей ладони, я почувствовал себя гораздо увереннее. Интересно, почему мой лингвин не подает признаков жизни?

– Антонина Семеновна, просыпайтесь, пора вставать! – вновь обратился я к своему лингвопереводчику опять же с нулевым результатом. Умерла она там, что ли, или просто достал я ее уже со своим уникальным умением попадать во все новые передряги?

Постояв какое-то время у гигантского дерева, которое я мысленно окрестил сосной за его разлапистые ветви, состоящие сплошь из длинных зеленых колючек, я рискнул-таки углубиться в лес. Под сенью деревьев стало чуток попрохладней. Было раннее утро, видимо, когда я пришел в себя. Сейчас же солнце уже палило немилосердно и наличие лесных исполинов, кроны которых, переплетаясь, создавали почти непроницаемый зеленый ковер, оказалось весьма кстати. С каждым новым шагом, который я делал по лесу, ландшафт мне все больше и больше напоминал земной. Все та же трава, как и полагается, зеленая, кусты, то и дело цепляющиеся за рукава, серебристые нитки паутины, жужжание мух и стрекот кузнечиков. И запахи. Они шли буквально отовсюду. Ароматы цветов, которых вокруг было великое множество, смешивались с ароматами трав, хвои, влажной земли, листвы… Ветер добавлял к этому букету запах принесенной с востока морской свежести, отчего хотелось дышать полной грудью, балуя изголодавшиеся по столь редкому лакомству легкие.

Все бы хорошо, да вот даже намека никакого на воду нигде не было. Не было – и все тут. Ни родника, ни озера, ни болота. Мне кажется, что я бы сейчас уже и с лужи пил, найдись такая где-нибудь неподалеку.