Наследие Богини (ЛП)

— Прости, что не рассказала о твоём отце раньше, — сказала она, поглаживая меня по спине. Я позволила себе расслабиться под её прикосновениями. После многих лет страха, что вот-вот она испустит последний вздох, я больше не могу держать на неё зла.

— Всё в порядке, — сказала я, хотя это было не так. — Почему ты не сказала мне?

— Потому что эгоистично хотела, чтобы ты была только моей. — Устроившись позади меня, она провела пальцами по моим волосам и начала заплетать. — Мне нравилась наша жизнь, когда были только ты и я. Я скучала по родне, но ты заменяла мне всех. Последний раз я была так счастлива, когда…

Она резко замолчала. Я смотрела на свои руки. Ей не нужно договаривать — я знаю, что она хотела сказать.

— Когда Персефона была с тобой, — пробормотала я.

— Да, когда со мной была Персефона. — Она распустила косу, которую успела заплести за эти несколько секунд, и начала заново. — Я растила тебя как смертную, потому что верила: такая жизнь, вдали от всей этой роскоши и величия, позволит тебе наилучшим образом пройти все испытания. Но в то же время оказалось, что я стала намного счастливее, живя с тобой среди людей. Если бы я впустила Уолтера в нашу жизнь, это бы всё рухнуло.

— Но если Уолтер бессмертен и ты тоже, то почему я нет? — спросила я. Этот вопрос казался мелким и незначительным на фоне всего остального, но мне сейчас очень нужны были незначительные мелочи.

— Потому что я родила тебя в смертном теле. — Она начала с маленькой косички, а затем вплела её в большую. — Такова была договорённость с Советом. Полубоги — а ты всегда была наполовину богиней, милая, — не бессмертны, но могут заслужить бессмертие, как и смертные.

— Почему вообще Генри должен был обязательно жениться на смертной? — спросила я. — Почему не… Даже не знаю. Почему просто не родить меня и выдать замуж за него?

Она тихонько рассмеялась.

— И как ты себе это представляешь? Я извлекла уроки из истории с Персефоной. Генри хотел, чтобы его королева согласилась добровольно, чтобы она знала цену жизни и смерти, и настоял на смертных кандидатках. Совет рассматривал вариант с богиней, конечно же, особенно после того, как смертные умирали одна за другой, но именно Каллиопа настояла, чтобы ты родилась смертной. — Её голос резко понизился от запоздалого — на два десятилетия — осознания правды. — Я думала, это из-за того, что она понимает желания Генри. Что она не хочет принуждать ещё одну девочку к браку и титулу, которых она не хочет. Чтобы не повторять той катастрофы.

Но её мотивы, разумеется, были совсем иными. Она хотела смертную конкурентку, чтобы можно было её убить.

— Уолтер знал, что ты заболеешь? — прошептала я.

— Что? Нет, солнышко, конечно, нет. — Она опустила руки. — Я вообще не должна была заболеть. А ты должна была узнать всё, когда станешь старше. Предполагалось, что ты сначала успеешь пожить, понять, чего ты на самом деле хочешь. Обман в наши планы не входил. Я собиралась рассказать тебе на твоё двадцатилетие. И тогда бы ты прошла испытания, если бы сама захотела. Но когда мне поставили диагноз, я обратилась к Совету, и было принято решение ускорить события. Я так долго продержалась, потому что мне помогал Тео. Ничего из этого не было запланировано, клянусь.

Я кивнула. Она бы не стала лгать мне о таких вещах. И всё, через что она прошла, все её мучения — никто бы в здравом уме не пошёл бы на такое ради каких-то дурацких испытаний.

И в то же время я бы ни за что не смогла их пройти, если бы не её болезнь. Я бы не боялась так смерти, чтобы согласиться отдать шесть месяцев своей жизни ради спасения Авы. Знал ли это Совет? Могли ли они затеять это за маминой спиной, чтобы подготовить меня к испытаниям?

Я отогнала эту мысль. Это слишком нелепо. Члены Совета не способны на такое. Надеюсь.

— Уолтер знал, что я совсем одна. Почему он пришёл мне на помощь?

— Потому что он король богов, милая. Как бы он ни любил свою семью, на нём лежит ответственность за весь мир. — Она закончила заплетать косу и завязала её резинкой с прикроватной тумбочки. Затем взяла пурпурный цветок и украсила им косу. — Уолтер не был хорошим отцом ни для кого из своих детей.

— Все так говорят. — Я развернулась к ней лицом. — А что было бы, если бы я не прошла испытания?

— Ты сама знаешь ответ, милая. Тебе стёрли бы воспоминания, и ты продолжила бы жить своей жизнью.

— Но ведь ты осталась жива! Твоё смертное тело погибло, но ты всё ещё могла быть вместе со мной. Ты бы приходила ко мне, ведь правда?

Взгляд мамы стал отстранённым.

— Возможно, во снах, если бы Совет разрешил.

Я резко вдохнула. Боль, какую никогда бы не смог причинить мне Кронос, затопила моё сердце. Она бы оставила меня. Моя собственная мать добровольно покинула бы меня, если бы я не прошла испытания.