Наследие. Часть 2

Вернувшись в прихожую, застал сердитого и изрядно испачканного наследника герцога. Дорогой костюм лишился рукава, а в брюках зияла здоровенная прореха. В левой руке наваха — это такой большой складной нож с характерным изгибом на конце рукояти. Классический нож с узким и длинным клинком, у нас в отряде с такими испанцы щеголяют. Очень они эти ножи любят и хвалят. А брат Мартины оказался мастером холодного оружия. Учитывая, что они довольно редко встречаются среди одарённых, странно, что мне они часто попадаются. Кто-то говорил, что даже на первом уровне эти мастера любым острым предметом могут разрезать железный лист толщиной сантиметра два. А когда они принимают силу, поднимаясь на вторую ступень, то могут повторить этот фокус на довольно большом расстоянии. Чем сильнее мастер, тем больше это расстояние. Но опасны они тем, что могут легко пробить доспех духа сильной атакой. Считается, что в ближнем бою сильнее никого нет. И если до тебя такой мастер добрался, то уже ничего не спасёт. Если, конечно, в рукаве не припрятан козырь.

Не люблю злобных людей. Может, потому что смотрят они на тебя так, словно убить на месте собираются. У меня от подобного защитный инстинкт срабатывает и обычно бью первым.

Разговора у нас не получилось. Он начал говорить на испанском, мне показалось, что-то оскорбительное. Затем бросился на меня, словно в фехтовании выставив клинок вперёд. Удар быстрый, почти молниеносный. Всегда страшно, когда в тебя острым железом тычут. Вот ведь поганец, подумаешь, обиделся, что его из дома вышибли. Что, убивать теперь за это? Но, чем быстрее удар, тем проще его отразить. Главное — вовремя врубить мерцающую защиту и сила удара, направленная на тебя, возвращается обратно. Хорошо, что брат Мартины не окончательно с катушек съехал и целился в плечо, рассчитывая проткнуть насквозь быстрым ударом. Раздался не очень громкий хлопок и клинок из его руки выбило с такой силой, что лезвие срезало ему указательный и средний палец.

— Ну дурак, — я покачал головой.

Надо отдать ему должное, сначала он бросился подбирать нож, а уже потом пальцы. Я сделал подзывающий жест ладонью, затем ткнул себя пальцем в плечо, как бы говоря: «попробуй ещё раз». Но он не оценил, что-то прорычал и ушёл, хлопнув дверью. Ещё через минуту вся компания, вместе со вторым мастером уехала и стало удивительно тихо. Когда я вернулся в гостиную, Мартина пришла в себя, но всё ещё лежала, не спеша даже садиться.

— Что случилось? — спросила она и зажмурилась от боли, когда попыталась скосить взгляд в мою сторону. — Где Оскар?

— Брат твой? — уточнил я. — Уехал. Приходил извиняться, отрезал себе два пальца и умчался.

Взгляд у Мартины стал удивлённым, даже немного испуганным.

— Не переживай, — я попытался ободряюще улыбнуться. — Он наверняка в больницу поехал, там ему пальцы обратно пришьют.

Мартина закрыла глаза, что-то тихо говоря на испанском. Я же посмотрел на Таисию, развёл руками. Она подошла, просунула указательный палец в разрез, оставшийся от ножа на лёгкой кофте.

— Синяк будет, — ответил я.

— Надо было ему я… ещё кое-что отрезать вместе с пальцами, — сказала она. — Только чтобы не пришили обратно.

Где-то полчаса было тихо, затем примчалась полиция. Несколько машин с инспектором невысокого ранга, который даже внятно не смог рассказать, зачем приехал. Но они ходили вокруг разрушенного забора, что-то высматривали. Поговорили с Мартиной, которая нашла в себе силы спуститься и послать полицию по известному адресу, даже на порог дома не пустив. Ещё через полчаса приехала специальная служба по контролю за одарёнными. Два мастера, не очень сильных, к слову.

Законы всех цивилизованных стран в отношении иностранных мастеров примерно одинаковы. Самый главный пункт — их нельзя арестовывать, если нет прямой угрозы гражданам. Да и в этом случае разбушевавшегося мастера никто задерживать не станет, грохнут на месте и вопросов задавать не станут. Те редкие случаи, когда спятившие мастера учиняли беспорядки в городах, почти всегда заканчивались их устранением. То же самое касалось разыскиваемых преступников. Наручники на них не наденешь, и в камеру не запрёшь, проще устранить, как представляющего опасность бешеного зверя. Поэтому максимум, что позволяется в отношении нежелательного, но спокойного и тихого иностранца — допросить его в присутствии консула и выставить вон из страны. А если попытаешься вернуться несмотря на запрет, то применят пункт второй, включающий физическое устранение.