«Наследие Дерини»

Он явился полчаса спустя, уже не столь уверенно держась на ногах, как раньше, но взгляд его оставался внимательным и все подмечающим. Он тут же заметил, когда она поманила его к себе, и вышел в небольшую комнатку за дверями часовни. В голубых глазах его застыло удивление, и теперь она решила, что он, должно быть, моложе, чем ей показалось вначале, может быть, едва ли старше ее самой.

– У вас что-то есть для меня? – прошептала она, когда он взял ее за руку.

– Для королевы, – отозвался он. – Но как это вы решились так открыто заговорить со мной в зале? Мне велели соблюдать сугубую осторожность.

«Совсем не открыто, – прошептала она в его сознании, тут же взяв контроль над его разумом, прежде чем он в испуге успел бы закричать или отпрянуть. – Я Дерини и служу королю. Вам не грозит никакая опасность. Отдайте мне то, что вы привезли с собой».

Не в силах сопротивляться, он сунул руку под тунику и достал запечатанный пергаментный лист, сложенный до размеров ладони. Но едва лишь она протянула руку, как дверь часовни отворилась изнутри.

К тому времени, как в проходе, прихрамывая, появился старый стражник, тяжело опиравшийся на палку, Райсиль уже вовлекла своего зачарованного сообщника в объятия с поцелуями, ничем не уступавшим тем, в зале. Опасный документ оказался зажат между ними, и Роберт мгновенно подчинился ее мысленному приказу, разыграв эту сцену, чтобы случайный зритель не заподозрил неладного.

Частью сознания она проследила за тем, как стражник, прихрамывая, с улыбкой прошел мимо, и успокоилась лишь тогда, когда шаги его затихли вдали… но внезапно обнаружила, что тело ее отвечает на поцелуи рыцаря, и сознание также оказалось вовлечено в эту игру. Когда она, наконец, отпрянула, сердце билось стремительно, готовое вырваться из груди. Теперь она ослабила контроль над его разумом и смущенно взглянула молодому человеку в глаза.

– Прошу меня простить, – прошептала она. – Надеюсь, вы понимаете, зачем я это сделала.

С глубоким вздохом он кивнул и из кожаного кошеля на поясе достал королевский перстень, который с кривой усмешкой сунул ей в руку.

– Я бы дорого дал за то, чтобы оказаться по-настоящему вашим избранником, – прошептал он. – Вы же вошли в мое сознание, да?

Она лишь молча взглянула на него и надела кольцо себе на палец печатью внутрь. Он осторожно кивнул.

– Я не испугался, – прошептал он. – Лорд Катан объяснил мне, что бояться нечего. Вы прочли в моей памяти все, что нужно?

– Мне не хватило времени и сосредоточения, – признала она. – Можно, я сделаю это сейчас?

Он усмехнулся с легкой иронией.

– А у меня есть выбор?

– Лучше, когда я сделаю это с вашего позволения, – отозвалась она. – Мне очень жаль, что пришлось так вас использовать, но я зашла бы и гораздо дальше, если бы это пошло на службу королю и его близким. Если это может вас утешить, то признаюсь, что мне это даже понравилось, несмотря на то, что я ужасно боялась, как бы тот стражник не вмешался.

Он улыбнулся еще шире.

– Тогда это утешает. Я полагаю… теперь вы сотрете все это из моей памяти? Я знаю, что вы должны защищать себя.

– Да, – произнесла она негромко, коснувшись его лица. – Но я могу оставить память об удовольствии… И сохранить свою собственную.

Ее поцелуй принес ему обещанное забвение, и одновременно она погрузилась глубоко в его сознание, отыскивая следы наставлений, которые передал рыцарю Катан, когда вручил ему документ, а также собственные наблюдения Роберта во время этой военной компании. Она осознала, что имеет дело с очень достойным молодым человеком, умным и добрым, который всегда держит слово и остается верен друзьям. А что касается пользы, которую он в будущем мог принести королю, то она отметила, что он согласился на поручение Катана даже прежде, чем тот коснулся его сознания и поместил в него необходимые установки.

У нее не было никакого права активно вмешивать его в их дела, особенно сейчас, когда равновесие оставалось столь шатким, а все они были весьма уязвимы, но обнаружила, что если предоставить ему такую возможность, то он с радостью сделает все, что в его силах, дабы помочь законному владыке Гвиннеда. И она решила дать ему этот шанс, прекрасно сознавая, что принимает такое решение по личным мотивам, а не только по необходимости. Оставив в неприкосновенности все воспоминания о том, что он сделал и по собственному выбору, и по принуждению, она лишь наложила запрет на разглашение любых сведений, которые могли бы повредить королю, так что даже под пыткой враги ничего не смогли бы выведать у Роберта Эйнсли.

Она также дала ему намек на то, кто она такая, и что делает в замке, хотя об этом он не мог бы ни говорить вслух, ни даже написать ни слова. Однако того, что произошло между ними двоими, она не коснулась вообще, и позволила себе разделить его радость, когда прервала ментальный контакт, но не их поцелуй, дав тому возможность прекратиться самому по себе. Наконец он слегка отодвинулся и с изумлением уставился в ее карие глаза.