Наследие Древнего. Том 2

— И ты всерьёз надеешься убраться отсюда живым? — поинтересовался я у Дангара, наблюдая, как из-за его спины выступают трое его соратничков. Сегодня Артур почему-то пожадничал, взял всего четырёх прихлебателей. И те — крысы. — Ты обрёк наш мир на гибель и поплатишься за это.

— На твоём месте я бы не бросал слова на ветер, — хихикает Дангар. Вообще-то он огромный амбал с кулачищами, как голова младенца, но голос у него тонкий и звонкий, будто девичий. А ещё кудряшки эти золотые и голубые глазищи… Не верится, что такое недоразумение уродилось у обычной женщины. — Мы подготовили для тебя небольшой сюрприз.

— Наш славный император, — напевно тянет Моргана. Никто не знает, сколько ей лет. Кому-то она предстаёт старухой, а кому-то — девицей. — Разве три тысячи лет это недостаточно? Разве ты не хочешь немного отдохнуть?

Ридус косится на неё и коротко кланяется — он на весь мир известен, как самый вежливый бандит. Соблюдает все правила поведения, следует этикету.

— Милостивейший Государь, — говорит он, — прошу прощения за моих соратников. Мы просто хотели сообщить, что сегодня имеем честь…

— Завались, — перебивает его Владимир. Горбатый сухощавый старикашка. — Он сдохнет, чего перед ним распинаться? Перед зеркалом будешь речи толкать и наяривать от своего шикарного воспитания.

— Ты немного перепутал. Сдохнешь ты и твои дружки, — я тяжело дышу, у меня кружится голова, слух и зрение ухудшаются. Минут через пять я отключусь. Мне очень плохо, и, наверное, поэтому я ничего не чувствую из-за смерти Артура. Столько лет сражаться с ним, чтобы вот так…

Артур заваливается набок, с трудом переворачивается на спину и пялится в небо. Его грудь слегка вздымается, и только благодаря этому я могу понять, что он ещё жив.

— У меня неприятные известия, — я вдруг слышу тихие шаги за спиной и вкрадчивый голос, а следующую секунду кричу от боли.

Заторможенно опускаю голову и вижу, как из моей груди торчит остриё меча. Лезвие несколько раз проворачивается, превращая тонкий разрез в огромную дыру. Я оглядываюсь через плечо на своего первого помощника, Юджина, — а именно он держит меч и как-то ласково, по-отечески улыбается. А ведь я его действительно считал за приёмного отца и был уверен в нём, как в себе. Сколько раз он подстраховывал меня, сколько раз жертвовал собой ради Вавилонии и своего императора…

А сейчас он хладнокровно проткнул меня мечом. Строит извиняющуюся мину и поднимает руки, ладонями ко мне, словно сдаётся и просит о пощаде.

— Александр, ты всегда считал себя гениальным стратегом, но ошибался. Очень много лет подряд ошибался.

— Мы не можем вечно бояться! — с юношеским запалом воскликнул мой самый молодой советник — Борис — и стукнул себя в грудь кулаком.

— Бояться? — я не понимал, о чём он толкует. — Я заботился о гражданах Вавилонии, оберегал их от зла и… Я сдерживал Артура и противостоял Творцу, чего бы им бояться, если их защищал я?

— Не тебя и не Артура, — покачал седовласой головой Юджин и пояснил: — Пророчества.

— Великий стратег, — презрительно фыркнул кто-то из стоящих поодаль советников.

Юджин цокнул языком и окинул их осуждающим взглядом, снова повернулся ко мне:

— Видишь ли, ни тебя, ни Артура уже давным-давно не боялись. Вы могущественны, этого не отнять. Но вы предсказуемы. Ваши сражения происходят едва ли не по расписанию, вы не отступаете от этой странной традиции ни на шаг. Каждый в этой стране знает, когда вас можно убить, — он развёл руками. — Когда вы измочалили друг друга и валитесь с ног от усталости. Ты же и комара сейчас не прихлопнешь.

— А вот тебя прихлопнуть — раз плюнуть, — пропищал Дангар и захохотал, хлопая себя по ляжкам от избытка эмоций.

— Да, он прав, — согласился Юджин. — Но все боялись пророчества, ведь первая часть сбылась. Ты и Артур не слились, и он превратился в чудовище, которое каждую декаду пытается низвергнуть наш мир в ад.

Я пошатнулся и упал навзничь, в двух шагах от брата. Его белые глаза всё также были уставлены в небо. Интересно, что он видит в свои последние мгновения?

— Зачем? — прошептал я. — Зачем вы убили меня?

— Потому что вы не люди и уже несколько жизней назад забыли, как ими быть, — Юджин присел передо мной на корточки. — Вы разрушаете Вавилонию, из-за вас она медленно умирает. Могущественные роды чахнут, торговля загибается, другие страны перестают с нами считаться. Когда кто-то заговаривает о Вавилонии, все вспоминают безумных императоров, а не великую культуру или гениальных магов.

— Врёшь! — я захрипел и попытался вцепиться ему в волосы, но он легко уклонился. Моё сердце бешено билось, ненависть овладела мной, ярость клокотала в груди и, казалось, вытекала из меня вместе с кровью. Я желал их всех уничтожить, расщепить, разрезать на кусочки и сжечь, но мог только прошипеть: — Вся моя жизнь — это Вавилония. Мои подвиги славили, меня обожали и восхваляли. Меня любят… А тебя, лживый предатель, распнут, если узнают, что ты убил их любимого императора. Слышишь? Распнут!