Наследие Древнего. Том 2

— У меня жена подозрительно себя ведёт, — признался вдруг он. — Вот я тебе рассказывал, как она меня пилит непрестанно, а сам думал: не-е-е-е-ет, как-то странно она меня пилит, необычно! Вот раньше как заведёт шарманку, что я за котом не убрал. Ссыт скотина везде! А потом такая — хоп! — перескочит уже на курей. Мол, не покормил. А потом и моргнуть не успею, как уже про огород орёт и грозит уехать к своей матери!

— И что? — с непониманием уставился на него Номер Один.

— Ну так это раньше было, а сейчас… — Номер Два замолчал, явно подбирая правильные слова. — А сейчас она без души ругается, как будто по привычке. Вот представь, что из тебя всё забрали, только память оставили. И ты помнишь, что раньше ругался. И помнишь даже, как ругался. И повторяешь всё, но пусто как-то, по памяти, а сам в этот момент ничего не чувствуешь. Болванка, пустышка, подделка…

Номер Один открыл рот, закрыл, снова открыл и осторожно предложил:

— Может, тебе к своей маме надо переехать? Да нет, чего-то машешь?! Я ж серьёзно. Забирай сына, собирай вещи и переезжай. Я бы тебе посоветовал переночевать в сторожке, чтобы не возвращаться домой и не оставаться наедине с… ней. Но я ж понимаю, у тебя сын, его не оставишь, — он нервно передёрнул плечами. — Нет, всё-таки если бы люди пропадали или, например, их бы убивали, всё было бы легче. Ну, искали бы похитителя или маньяка… А сейчас что?

— Ничего, — зло проворчал Номер Два и сплюнул. — Староста приказал не устраивать панику, корчит из себя заботливого дедушку. А знаешь, что я тебе скажу? Наплевать ему на всё и всех! Только о прибыли и беспокоится. Если кто-нибудь прознает, что у нас творится, не видать ему гостей как собственных ушей! Будем, как и в других деревнях, сельским хозяйством промышлять. Но это же не по-ихнему, не по-барински. Рожа зажравшаяся, привык жрать хорошо!

— Ему торгаши приплачивают за молчание, зуб даю, — пробормотал Номер Один. — Да с другой стороны… Я его даже немного понимаю. Не кривись! Самую малость понимаю, в остальном — осуждаю! Ерунда какая-то творится, но ничего ж не докажешь. Вот он и говорит, что мы сказки выдумываем. Может, самому кого-нибудь убить? — хрипло и невесело рассмеялся он. — А то такими темпами староста до следующего года протянет…

— Тьфу!

Больше топтаться поблизости я не мог — подошла моя очередь. Так что пришлось зайти в вонючий нужник, потоптаться там пару минут и свалить.

Собрались мы с командой вновь после обеда в самой большой деревенской таверне — я впервые видел, чтобы в небольшом поселении было целых пять питейно-едальных заведений. Устроились за дальним угловым столиком, заказали жаркого и чая, терпеливо дождались, когда официантки принесут еду и только тогда начали обсуждение.

— Ничего не узнал, — хмуро произнёс Дзен. Ему явно не хотелось признавать, что пять часов он потратил впустую и не принёс никакой пользы. Но прежде чем Мерри открыл рот и успел хоть что-то сказать, Дзен поспешно добавил: — Но все ходят дёрганные. Ну, кроме приезжих. Да и те как будто что-то подозревают, но сами этого не понимают. В общем, обстановка здесь… плохая.

Да, это я тоже заметил. Местные натужно улыбались гостям деревни, но как только те отворачивались, счастливые улыбки сползали с озабоченных лиц. И слишком уж часто жители этой деревни оглядывались и вздрагивали от любого шума, словно от громкого взрыва. Впечатление создавалось… неприятное. Пир во время чумы какой-то. И те несколько разговоров, которые мне удалось подслушать, совершенно мне не нравились. Я покачал головой и мысленно вздохнул. У меня было чёткое ощущение, что в безымянной деревни разворачивается трагедия, которую усугубляет обычная человеческая глупость.

— Точно! — воскликнул Мерри и тут же понизил голос, потому что на нас странно покосился тавернщик. Рыжик выдержал паузу, сделал глоток чая, и лишь потом продолжил страшным шёпотом: — Ещё бы обстановке не быть плохой. Вы разве не заметили, или только мне так везёт? Ах да, и правда… — он раздосадованно поморщился. — Люди здесь странные. Вы только не называйте меня чудиком, но люди здесь делятся на обычных и странных. И те, которые странные, они в сторонке держатся. Чаще всего работяги всякие — принеси, подай, иди к Пегасу, не мешай…

— Не хочется соглашаться с зазнайкой, но он прав, — протянул Дзен задумчиво и почесал затылок. — Я просто не мог понять, что меня смущает, но после его слов… Да, он, определённо, прав. Те, кого он называет странными, они как будто пугают обычных. А те, кого он называет обычными, вроде бы и боятся, а вроде бы и ничего не делают, словно не понимают, как поступить, да и в принципе сомневаются в собственной адекватности.