Наследие греха

– А вообще он был очень образованным юношей, – продолжила она рассказывать. – Учился в местной школе, и все считали, что ему надо идти дальше, в колледж. Но он погиб, его сбила машина. Хотите взглянуть на его фотографию?

Она достала из ящика под прилавком целую стопку дешевых фото в рамках. Снимки были одинаковыми, и на каждом виднелась одна и та же надпись: «Джон Грейс, бард Форби. Тот, кого любит Бог, умирает молодым».

Со снимка глядело худое аскетическое лицо с резкими чертами – такие лица бывают у очень чувствительных людей. Или у больных злокачественной анемией. Глядя на него, Арчери испытал странное чувство – как будто он его уже когда-то видел.

– Что-нибудь из его работ опубликовали? – поинтересовался пастор.

– Так, пару стихов в журналах, – ответила его собеседница. – Подробностей я не знаю, я сама здесь всего лет десять, но, говорят, сюда приезжал на лето один издатель – так он как будто собирался издать его стихи отдельной книжкой. Да не успел – мальчик умер. Миссис Грейс – его мать – тоже очень хотела, чтобы его стихи напечатали, – да вот беда, все они куда-то подевались. Осталось только вот это, то, что вы видите. Его мать говорила, что он писал целые пьесы – нерифмованные, правда, вроде шекспировских. Но ничего так и не нашли. Может, он сам их сжег или отдал кому-нибудь. Жалко, правда?

Священник бросил взгляд в окно, на небольшую деревянную церковку.

– «Здесь Мильтон нем, без славы скрытый прах…»[17] – пробормотал он.

– Вот именно, – сказала женщина. – Хотя как знать, может быть, его стихи еще и объявятся, как свитки Мертвого моря.

Заплатив пять с половиной шиллингов за пастуха с ягненком, Генри пошел к церкви. Он отворил калитку и, двигаясь по часовой стрелке, подошел к входу в старое здание. Как там Имоджен говорила? «Церковь обходи посолонь. Не то жди беды». Удача была нужна ему для себя и для Чарльза. Но, по иронии судьбы, все складывалось так, что, чем бы ни кончилось дело, один из них непременно проиграет.

В церкви не было слышно музыки, но, едва отворив дверь, пастор сразу понял, что идет какая-то служба. Мгновение он стоял, глядя на людей внутри и прислушиваясь к словам.

– По рассуждению человеческому, когда я боролся со зверями в Ефесе, какая мне польза, если мертвые не воскресают? – донеслась до него знакомая фраза.

Это оказалась погребальная служба. Она была уже почти на середине.

– «Станем есть и пить, ибо завтра умрем…»[18]

Дверь слегка скрипнула, когда Генри затворял ее. Обернувшись, он заметил стоящие у ворот траурные машины. Викарий еще раз сходил к могиле Грейса, миновав по пути свежую яму, в которую предстояло вскоре опустить новый гроб, и наконец присел на деревянную скамью в тенистом уголке кладбища. Было без четверти двенадцать. «Посижу здесь еще полчасика, – подумал Генри, – и пойду на автобус». Вскоре он задремал.

Его разбудили негромкие шаги. Открыв глаза, он увидел, что из церкви выносят гроб. Четверо мужчин, как положено, поддерживали его с углов, но гроб был совсем небольшим – видимо, принадлежал ребенку или невысокой женщине. На крышке лежали букеты цветов и венок из крупных белых лилий.

За гробом двигалась скромная процессия: человек десять, с мужчиной и женщиной во главе. Арчери видел только их спины, и к тому же на женщине было черное пальто и большая черная шляпа, поля которой прикрывали ее лицо. Но он узнал бы ее где угодно. Он узнал бы ее, даже если бы вдруг ослеп и оглох, он учуял бы ее по запаху, словно старый, больной пес. Они не видели его и даже не подозревали, что за ними наблюдают, эти люди, пришедшие отдать последний долг Элис Флауэр.

Кроме той первой пары, все остальные были стариками – видимо, друзьями Элис, – а одна женщина, судя по ее виду, могла быть заведующей больницей. Они окружили могилу, и викарий начал произносить последние слова, с которыми тело старой служанки было предано земле. Роджер Примеро наклонился, поднял довольно брезгливо комок черной, жирной земли и бросил ее на гроб. Его плечи задрожали, и тут же маленькая ручка в черной перчатке скользнула ему под локоть. Генри почувствовал укол такой неистовой ревности, что едва не задохнулся.

Викарий, прочитав молитву, благословил собравшихся, а потом Примеро отвел его в сторону, и они немного поговорили, после чего пожали друг другу руки. Взяв жену под локоть, Роджер медленно пошел с ней к воротам, где ждали автомобили. Все было кончено.

Когда они скрылись, Арчери встал и подошел к постепенно заполнявшейся могиле. Запах лилий ощущался за несколько ярдов. К венку была прикреплена карточка, на которой кто-то скромно и просто написал: «От мистера и миссис Примеро, с любовью».

– Добрый день, – сказал священник могильщику.

– Добрый, сэр, добрый. Отличный сегодня денек, – отозвался тот.

Было уже почти половина первого. Генри заспешил к калитке, гадая на ходу, как часто здесь могут ходить автобусы. Выйдя из тени деревьев, он вдруг остановился. К нему по песчаной дорожке широкими шагами приближался Чарльз.