Наследие Ирана

Во всех остальных районах необходима ирригация; чтобы спасти драгоценную воду от раскаленного солнца или провести ее без потерь сквозь пористую почву, была изобретена замечательная система подземных каналов. В Западном Иране их именуют qanat, в Восточном — kariz; оросительные каналы известны в Иране уже в глубокой древности (о существовании большого числа таких каналов в Мидии упоминает Полибий 1). Подземные каналы существовали, несомненно, и в других странах — в Аравии, Северной Африке, возможно, даже в Южной Америке (до Колумба), но наибольшее распространение они получили в Персии, где и сейчас есть каналы, которые тянутся на несколько миль от источника. Строительство и поддержание такой оросительной сети было настоящим подвигом инженеров древности, потребовавшим весьма опытных специалистов и для сооружения каналов, и для их эксплуатации.

Из всего сказанного можно сделать вывод о том, что ландшафт страны в историческое время не претерпел значительных изменений и что факторы, определяющие способ и образ жизни населения плато в наши дни, в основном действовали и в древности. Иран — страна контрастов. В небольших горных долинах можно встретить яблони и персиковые деревья, а неподалеку, в оазисах центральных пустынь, растут финиковые пальмы и цитрусовые. Глиняная стена может отделять унылые голые пески и камни от прекрасного благоухающего сада. И та же глиняная стена может отделять угрюмого, исхлестанного всеми ветрами погонщика верблюдов от изнеженного и обходительного хозяина этого райского уголка.

Notes:

Полибий, История, X, 28.

Народы уходят, народы остаются

Что представляет собой народ Ирана в наши дни и каким он был в прошлом? Люди различаются прежде всего по языку. Человека учат с помощью языка, и с помощью языка он может выразить себя. Если вспомнить, что при раскопках Мохенджо-Даро, очень древнего города доарийского времени в долине нижнего Инда, были обнаружены черепа брахи-, мезо- и долихоцефалов, живших примерно 5 тыс. лет назад, то вряд ли окажутся состоятельными все попытки дифференцировать расы на территории Ирана, по крайней мере в историческое время. Мы отнюдь не хотим перечеркнуть результаты работы антропологов, но применительно к нашим задачам для Ирана вполне достаточно пользоваться основными определениями рас — монголоиды, негроиды и кавказоиды, последние с несколькими подразделениями. Монголоидные и негроидные народы появились в Иране в основном уже в исламское время: первые — тюрки и монголы, вторые — главным образом рабы, доставлявшиеся из Африки через Аравию. Наличие негритосов в прибрежных районах Южной Персии может, по-видимому, указывать на существование некогда аборигенов, связанных с негритосами Африки, Ост-Индии или Полинезии. В целом население Ирана можно отнести к кавказской расе; здесь представлены все три ее подгруппы — северная, альпийская и средиземноморская, с преобладанием альпийской, или «круглоголовой», которая, в свою очередь, делится на арменоидов и ираноидов (последние выделяются некоторыми антропологами в иранскую или скифскую субрасу). Неоднократно археологи и антропологи предпринимали попытки связать ту или иную расовую группу с миграцией определенного народа, но к первому тысячелетию до н. э. (а возможно, и гораздо раньше) все эти народы в расовом отношении были уже смешанными. Учитывая это, нам придется обратиться к рассмотрению языковых групп, а также различных хозяйственных укладов пастушеских и земледельческих племен и народов.

При исследовании истории древнего Ирана оказывается весьма полезным провести сравнение с жизнью страны в раннеисламский период, предшествующий нашествиям тюрок. Для этого периода мы располагаем значительным количеством источников, которые могут помочь восстановить и облик доисламского Ирана. Эти источники позволяют заключить, что области Ирана, населенные кочевниками в сравнительно недалеком прошлом, были заняты кочевниками и в древности. Правда, в некоторых районах городского и оседлого населения, по-видимому, раньше было гораздо больше, чем сейчас, но можно наблюдать и обратное, так что в целом это не нарушает общего вывода, сделанного нами. В древности, как и в настоящее время, существовали районы с настолько высоким уровнем оседлости, что их следовало бы назвать «центрами политической власти», в которых могли возникать более или менее независимые государства. Тот факт, что они существовали и в древности, свидетельствует о силе традиций, устойчивом характере влияния географической среды, а также других условий, из совокупности которых складывается определенное единство.