Наследие исполинов. Никто, кроме нас

— Задело возьметесь несколько позже, — проинформировал Реджи Финней, перелистывая записи в маленьком видеокубе перед лицом. — По графику сейчас акклиматизация и сопряжение биоритмов. Если проще, то два часа свободного времени, вечерний чай и отбой. Подъем завтра в восемь по корабельному времени, кто не сверился — вон часы над перепонкой. Устраивайтесь, знакомьтесь. Завтра — ознакомление с кораблем и пробные вылеты. Есть вопросы? Нет? Тогда все свободны. Капитан, прошу вас задержаться на пару минут. Спасибо.

2

— Внимание! Три! Два! Один! Переход!

Мир привычно схлопнулся и раскрылся уже иным. Мигнула, подстраиваясь под переменившееся освещение, изомерная линза у лица. Справа и слева кто-то уже остервенело палил короткими очередями из импульсника, хотя Скотч пока не успел вычленить ни единой цели. Да ему это и не полагалось, Скотч шел на задание безоружным, если не считать ручной бласт в кобуре и вибронож на поясе. Руки его были заняты совершенно иным: правая — варежкой-пультом портативного поясного гравизахвата, а левой Скотч держал за шиворот пустотного комбеза ополоумевшего шат-тсура, разменного «болвана».

Группа, до момента перехода тесная и спрессованная, раскрылась, будто диковинный цветок. Гаваец, Тамура, Костя Цубербюллер, братья Суондреды, Рагназь — вся боевая десятка стреляла из бластов по охране, одновременно перемещаясь к объекту. Им пытались помешать, но слишком уж для скелетиков все быстро и неожиданно складывалось — многие в студии не успели толком сообразить, что же на самом деле происходит.

А происходил налет, дерзкий в своем безумии и безумный в своей дерзости.

Мельников и его молчаливый напарник, невзирая на стрельбу и сопротивление охраны, продрались к объекту и дружно повисли на нем, словно регбисты-защитники на атакующем форварде соперника.

— Отстрел! — рявкнул Скотч, снимая с «болвана» гравизахват и одновременно отвешивая ему увесистого пинка под твердый зад. Шат-тсур улетел к стене, кажется, попутно нарвавшись корпусом на импульс из лучемета. Солянка тем временем активировал второй гравизахват, в результате чего объект и висящих на нем Мельникова с напарником снова притянуло к группе.

— Уход раз! — скомандовал Скотч надсадно, так что заломило в висках и запершило в горле. Но надо было именно так, чтобы слышали все свои — невзирая на портативные переговорники на основе мгновенки, группа захвата мало что слышала, такой в студии стоял грохот и гам. Группа, прекратив стрелять, снова сжалась в тесный ком вокруг Мельникова, второго погранца и объекта.

— Уход два! — рявкнул Скотч чуть тише.

Мир привычно схлопнулся и раскрылся уже иным. Мигнула, подстраиваясь под переменившееся освещение, изомерная линза у лица. Ком из людских тел развалился, на этот раз словно бы нехотя. Стрелки просто попадали на пол, тяжело дыша и пытаясь утереть лица — тщетно, мешала силовая защита боевых комплектов. Мельников с погранцом держали под локотки объект — ничего не соображающего шат-тсура, уже другого.

— Ну что ж, — заметил Ле Бурже с помоста. — Одиннадцать секунд. Превосходно! Просто превосходно!

— Да ну, просто нас трансгрессировали очень близко — до объекта было всего семь метров, — проворчал Скотч для очистки совести. — Реально, думаю, будет дальше. Я бы все-таки забивался на полминуты.

Он обернулся к валяющимся на полу стрелкам.

— Кого-нибудь задело?

— Меня убило, — мрачно сообщил Цубербюллер. — На девятой секунде.

— Шальным?

— Наверное. Не успел заметить.

— Меня ранило. — Боевой пловец меланхолично поднял руку. — Шальным.

Не похоже было, чтобы пловец сильно расстроился из-за тренировочного «ранения».

— Ура, я выиграл! — радостно возопил Гаваец. — Литтл, с тебя литр… э-э-э… ну, ты знаешь, в общем, чего.

— Та-а-ак! — Тон Ле Бурже стал необъятно начальственным, а сам он, сойдя с помоста, ступил в освещенный круг тренировочной зоны. — Литр, говорите? Позвольте поинтересоваться, литр чего?

— Томатного сока, — невинно и без малейших следов раскаяния на физиономии заявил Мистер Литтл.

Ле Бурже глядел на прирожденного завхоза с тем же выражением лица, что и матерый повар на таракана в супе.

— Сок, говоришь? Опять на спирт пари заключаете, так вас через это самое?

— Что вы, как можно? — холодно и вроде бы даже обиженно открестился Мистер Литтл.

«Придушу, — подумал Скотч. — Гавайца. За длинный язык и неумение сдерживаться…»

— Шеф, мы на сок спорили, честное слово! — горячо взмолился Гаваец. — Вы ж меня уже в прошлый раз проверяли — был чист!

Ле Бурже и впрямь как-то, рассвирепев, проверил Гавайца на алкоголь — тот, ко всеобщему удивлению, оказался трезв, аки младенец. К счастью, всех тогда проверять не стали, ибо Скотч с Мельниковым в то утро проверку однозначно провалили бы.

— На что спорили? — Ле Бурже решил придавить боевого пловца, но того давить было заведомо бесполезно.

— Откуда мне знать? — пожал плечами пловец. — Я ни с кем не спорил.

Некоторое время Ле Бурже гневно сверкал очами, но потом махнул рукой и обреченно убрел к помосту.

— Перекур десять минут и на просмотр записи, — объявил он из полумрака. — Скотч, ко мне.