Наследие (ЛП)

– Понадобится только кровь. У нас есть фляга того типа, каким пользуются Механикус для перевозки образцов, так что мы можем быть уверены, что она достигнет системы в хорошем состоянии. Учитывая, что нам достоверно известно, что вы – перворожденный сын Хойона Фракса, ваша кровь расскажет достаточно убедительную историю, чтобы, по крайней мере, придержать тот трюк, который планирует флотилия.

Дверь перед ними скользнула в сторону, и навстречу хлынул белый свет, заставив обоих сморгнуть.

– Вы не нервничаете по поводу забора крови, а, Варрон?

– С моим‑то занятием? Я, как вы знаете, не могу себе этого позволить. Ха, понадобится только заново вскрыть те рубцы, которые мне оставило инвусское стеклянное дерево. Я за ним недоглядел, это было за день до того, как вы приехали.

В голосе Варрона снова послышался оттенок прежней живости, и Домаса, к собственному удивлению, улыбнулась.

– Уже очень скоро, Варрон, вы станете вольным торговцем, принцем‑негоциантом. Вам больше не придется спешить куда‑либо столь недостойным образом, но, боюсь, я должна вас предупредить, что за углами по‑прежнему будут ждать люди, которые захотят пустить вам кровь, метафорически выражаясь.

– Я думаю, что начинаю привыкать к этому факту, мадам Дорел, – сказал Варрон и вошел в белизну апотекариона, где навстречу ему уже двигался облаченный в бело‑зеленые одежды сервитор со шприцем в тонкой руке.

Они стояли у шлюза и смотрели в узкий иллюминатор, как челнок увозит флягу, в которой покоился флакон с кровью Варрона. Корабль задом наперед выскользнул с причала, и его ненадолго окутало белое облачко изморози, когда воздух, остававшийся в шлюзе, вышел наружу и замерз. Через миг он запустил высотные двигатели, чтобы сменить траекторию. Позади него виднелся далекий силуэт «Полуденного феникса», самого быстрого корабля в окрестностях Санто Певрельи – узкий четырехъярусный корпус с расширяющимся носом, похожим на змеиную голову.

– Пожелайте ему удачи, – сказала Домаса. – Он несет основу для ваших притязаний. Видит Трон, сегодня вечером я буду думать о нем.

– Я тут подумал, Домаса.

– Да?

Теперь, когда она запустила свой контр‑гамбит, напряжение спало. Она вдруг почувствовала, что ей самой не помешало бы хорошенько поспать.

– Было ли когда‑нибудь такое, чтобы хартией владели на пару? В смысле, было ли так, чтобы два члена семейства Фракс одновременно были ее держателями? Я думал насчет того, что знаю об истории своей семьи, и не могу припомнить ничего подобного, но это ведь не значит, что такого не может быть.

– Одна хартия, один хозяин, один Фракс, один наследник. Я уверена, что в этом я права, – сказала Домаса, пока они удалялись от шлюза. Она, кажется, понимала, к чему он клонит, и намеревалась задавить это направление мыслей как можно быстрее.

– Это просто кажется так… глупо, – вздохнул Варрон. – Понимаете? Я провел все детство во флотилии, потом рос на Гунарво, и все это было просто чудесно, но… я все думаю, что есть этот другой Фракс, мой сводный брат, единокровный родич, другой сын Хойона, про которого я все это время ни разу не слышал. И теперь, когда я о нем узнал, что первым делом происходит? Мы тут же расходимся по враждебным лагерям и готовимся к войне над тем, что осталось после смерти отца. Вам не кажется, что это неправильно?

– Попробовали бы вы вырасти среди Навис Нобилите, – фыркнула Домаса, немного удивившись собственной откровенности. – Семейная жизнь навигаторов, пожалуй, дала мне не самое подходящее мерило, чтобы судить о вопросах вроде вашего. Но если вы думаете о том, чтобы убавить осторожность и пойти навстречу с распростертыми объятьями, то я вам скажу: подумайте еще раз. Остановитесь и подумайте, хорошенько подумайте, что поставлено на карту.

– Я думал над этим. Мой сын. Вот что важно. Вот кто важен.

– Думать о том, кому вы передадите хартию, очень благородно, и совершенно подобает положению, к которому вы стремитесь, но прежде чем так далеко заходить с такими планами, нам надо удостовериться…

– Нет. Не наследство моего сына. Мой сын. Он – тот, на кого я смотрю и вспоминаю, что стоит на кону. Как вы сказали, мадам Дорел, ваши собственные семейные обстоятельства, скорее всего, не позволяют вам действительно это понять.

В его голосе была интонация, от которой у нее заскрежетали зубы. Может быть, во вселенной и были вещи, которые она ненавидела больше, чем снисходительность к самой себе, но она таких пока не обнаружила.

– После всего того труда, который я проделала для вас, Варрон, после всего труда, который мои друзья, и союзники, и я сама вложили в то, чтобы вы добрались до Гидрафура и защитились от этой смехотворной встречной претензии, я должна сказать, что мы ожидали, пожалуй, чуть‑чуть больше сотрудничества и благодарности, – она выпрямила спину и расправила плечи, как делала всегда, когда сердилась. – Мне кажется, что я должна почаще напоминать вам об усилиях, которые мы прилагаем, чтобы помочь вам.