Наследие (ЛП)

– Режут якоря, повторяю, мэм. Режут якоря, обе стороны. Мачта движется, расчетное время прибытия четыре минуты.

– Видно ли Рулевого?

– Ориентировочно, он с Мачтой, точно не известно.

Крюк закачался над потолком клетки. Глядя в магнокль, можно было подумать, что она настолько близко, что ее можно потрогать, и странно было не слышать лязг, с которым крюк ударился о прутья. Симова вздрогнул, когда снизу, сквозь промежутки в рокрите, раздались гудки, сообщающие о проблеме в дорожном движении.

– Я полагаю, кто-то мне доложит, что это сейчас было, – голос Кальпурнии лишь слегка выдавал напряжение.

– Докладывает Вахта Мачты. У Мачты проблемы с двигателем, вероятно, ложные. Гудки из-за того, что за ней скапливаются другие транспорты. Однако они точно встали на свою отметку.

– Я этого и ожидала, – сказала Кальпурния. – Якоря? Если они проявят слишком большой энтузиазм, то, может быть, нам даже и не придется вмешиваться, хотя я не назвала бы такой исход удовлетворительным.

Эти слова подтвердили подозрения Симовы, и он тут же повернулся к ней.

– Кажется, для вас это не сюрприз, арбитр Кальпурния? Вы хотите сказать, что позволите этому продолжиться? Вы собираетесь вмешаться, пока всех этих узников не загрузили на борт и не увезли святые знают куда?

– Если вам больше не нужен мой магнокль, ваше преподобие, то позвольте его забрать, – ответила та. – Мне бы хотелось посмотреть, зацепился ли крюк. Куланн, дай Вахту Якорей, пожалуйста.

– Оба якоря все еще режут. Они... подождите... Вахта Якорей сообщает, якоря брошены! Повторяю...

– Спасибо, Куланн, не надо.

Она смотрела не в магнокль, а на стены. У Симовы свело живот, когда он понял, что значит «якоря брошены». Одна из цепей была рассечена. Он увидел, как она скрутилась и хлестнула по рокритовой стене стека, разнесла ряд горгулий и прочертила борозды по карнизам и балконам. Цепь еще не упала, а его взгляд уже переметнулся к дальней клетке. Кальпурния была права: крюк нашел цель, клетка теперь качалась туда-сюда, подцепленная дирижаблем. Но ее не поднимали, как ожидал Симова, а опускали.

– Мачта сохраняет позицию, – доложил Куланн. – Подтверждено, что транспорт единственный. Рулевого не видно. У нас проблемы с перехватом их вокс-связи, поэтому мы еще не уловили его голос.

– Всем оставаться на местах, Куланн. Не думаю, что кто-то увидит Рулевого, пока Капитан... знаешь, давай уже без кодовых имен. Конкретно это мне сразу не понравилось. Не думаю, что Симандис высунется до того, как Струн приземлится.

Симова разинул рот.

– Это Гаммо Струн? Это его клетка? Проклятье, с этого угла я... – тут кюре вспомнил, где находится, и повернулся к рядам надзирателей за своей спиной.

– Кто следит за клеткой Струна? Как... что...

– От кающегося Гаммо Струна не слышали слов исповеди, – послышался монотонный ответ. – По моей скромной оценке, за ним числятся сорок восемь проступков пред ликом Императора и против епархиального закона, за кои также следует понести покаяние, – человек на миг замолк, а потом поправил себя: – Пятьдесят один.

Кальпурния посмотрела в свой магнокль: человек в клетке показывал некий неразличимый, но определенно непристойный жест в направлении шпиля Собора.

– Этот... почему...

Симова старался изо всех сил, но абстрактные рассуждения о наказаниях в Палате Экзегеторов не подготовили его к тому, чтобы своими глазами увидеть подобное. Он шагнул вперед и попытался положить руку на плечо Кальпурнии, но каратель, который был на полторы головы выше Симовы и с плечами шириной с талию кюре, двинулся навстречу и молча преградил ему путь. Симове наконец удалось выговорить:

– Побег нужно остановить!

– Ммм, – Кальпурния с щелчком сложила магнокль и повесила его на пояс. – Пока не вижу Мачту, но она скоро будет.

– Вахта Мачты и Петля по-прежнему стоят на месте, мэм, – голос Куланна выдавал напряжение.

– Спасибо, – Кальпурния снова надела шлем. – Клетка на земле, я вижу Струна у двери. Они понимают, что уже должна была раздаться тревога. Когда они начнут отступать, то будут двигаться быстро.

Она секунду побарабанила пальцами по ноге и добавила:

– Я думаю, нам надо приблизиться.

Куланн тут же начал укладывать воксер, в то время как каратель сделал жест Арбитрес, ожидавшим в павильоне, который Симова установил для служащих Экклезиархии. У кюре пересохло во рту, когда он увидел выходящих оттуда – тоже карателей, крепких, широкоплечих, в тяжелой панцирной броне, с дробовиками и гранатометами. Топот сапог оттенялся металлическим клацаньем лап кибермастифов, собакообразных боевых конструкций, которые бежали рядом со своими операторами. Последние двое карателей несли блестящих стальных ловчих ястребов в тяжелых пусковых рамах. Машины разогревались, и суспензоры в их грудных клетках гудели.