Наследие мертвых

Подобная угроза, звучавшая из уст разгневанного Донала Ога, была равносильна смертному приговору, и Тариэль это отличие;, знал. С момента их разговора он все время ждал расплаты за свою дерзость. И то, что время идет, а он все еще жив и на свободе, его не сильно обнадеживало. Донал Ог никогда ничего не прощал и не забывал. В любой момент его карающий меч мог обрушиться на беспутную непокорную голову Тариэля. Каждый новый день мог стать для него последним. Но он становился только все более неуправляемым, словно человек, которому все равно терять уже нечего.

Таково было положение дел на тот момент, когда Конан появился в Бельверусе и встретился со своим давним приятелем.

— Да, граф, ты здорово запутался, — протянул Конан, дослушав до конца. — Как бы твое нынешнее приключение не обошлось тебе дороже, чем хотелось бы.

— Пока меня защищает титул, по закону мне мало что реально угрожает. Денег у меня все равно больше, чем я в силах потратить, и если речь только о том, чтобы заплатить Эйвоиу и его брату, то я справлюсь с этим легко. Однако если мое дело будет разбираться на совете старейшин при дворе, и Донал Ог окажется против меня, а так оно и будет, я почти уверен, что титула я лишусь в два счета. После чего меня объявят вне закона, а дальше станут судить уже как простолюдина, и…

— Но ведь Донал Ог должен подумать о Даре.

— Дара любит меня, но если ей придется выбирать между детьми и мною, она их ни за что не бросит, да я и сам никогда бы такого не допустил.

В этот момент дверь камеры открылась с отвратительным скрежетом, и явившийся охранник жестом приказал Конану и Тариэлю следовать за ним. Похоже, тратить на них слов он не собирался, по крайней мере, до тех пор, пока они не дошли до тюремных ворот.

— Нас отпускают или что? — спросил Конан, стремясь покончить с неизвестностью.

— Свободны, — процедил охранник, соблаговолив наконец открыть рот.

Это слово прозвучало музыкой в ушах киммерийца. Кому был или чему они ни были обязаны столь быстрым освобождением, он имел все основания считать, что им повезло.

Стоило им оказаться по другую сторону ворот, как Конан увидел Дару.

— Тариэль, боги мои, с тобой все хорошо? — встревоженно спросила она, бросаясь к мужу и вглядываясь в его лицо. — Тебе не причинили вреда? Идем отсюда. Конан, — она обернулась к киммерийцу, — я рада, что вы с Тариэлем нашли общий язык, и что ты был с ним рядом.

— Дара, но как ты смогла… — Тариэль даже растерялся.

— Неужели я должна была сидеть сложа руки, узнав, что ты арестован? Разумеется, я потребовала немедленно разобраться и освободить тебя, что и было сделано. Пойдем же. Конан, тебя это тоже касается.

Варвар едва не рассмеялся. Эта маленькая решительная женщина была так невероятно сосредоточена и уверена в собственной силе! Не хотелось бы ему увидеть ее в числе своих врагов.

— Я бы поверил, если бы услышал, что ты передушила всю тюремную охрану собственными руками, Дара, — сказал он, предполагая, что эти слова прозвучат как шутка.

— Если бы иначе было нельзя, передушила бы, — согласилась Дара с улыбкой, но ее глаза цвета дикого меда не смеялись.

Его настигла и захлестнула волна все той же, что и в их последнюю встречу, острой, отчаянной нежности к ней. Конан никогда не думал, что может испытывать по отношению к женщине подобные чувства. Он вдруг совершенно отчетливо представил себя сидящим в седле огромного коня, а Дару — впереди, и будто бы он накрыл ее своим плащом и прижимает к себе… Видение было поразительно ярким и отчетливым.

— Конан, ты что? — спросил Тариэль. — В башке шумит? Не мудрено после того, как эти мерзавцы тебе врезали. Ты идти-то можешь?

В ушах у варвара, и впрямь, стоял сплошной гул, точно в двух шагах от мощного горного водопада. Но это едва ли было просто последствием полученного удара, скорее уж, имело своей причиной близость женщины, которую он желал, как ни одну прежде.

"Она родилась, чтобы быть моей, — подумал Конан, — только мы отчего-то разминулись в пути и встретились слишком поздно". Эта мысль возникла внезапно и совершенно независимо от внешних обстоятельств. Если бы по природе Конан не был столь сдержан в проявлении своих чувств, неизвестно, что бы он совершил. Как во сне, он молча шел рядом с Дарой и Тариэлем, не понимая смысла произносимых ими слов, и отвечая невпопад, даже когда к нему обращались напрямую.

— Конан, ты не понимаешь? — Тариэль остановился и положил руку ему на плечо. — Райбер, с ним все нормально, он у нас дома. Это он сказал Даре, что нас арестовала стража.

— Маленький мерзавец, значит, все время крутился возле меня? — воскликнул варвар, освобождаясь из сладкого плена своих грез и возвращаясь к реальности. — Ох, Дара, и напугал же он тебя, наверное, своим появлением.

— Почему я должна была испугаться? — не поняла она. — Встревожилась, это верно. Но Райбер мне объяснил, что вы оба живы, и я только сразу постаралась что-то сделать для вас.

— Я имел в виду не то, о чем он тебе сообщил, а его самого, — уточнил Конан.

— Тем более, я не вполне понимаю… что в Райбере такого страшного?