Наследие Мортены

Штопор вынул пробку со звучным хлопком. Голос молчал, позволяя мне завершить все приготовления к импровизированному застолью в виде нарезки яблок и сыра. Утянув тарелку с закуской, я уселась на бежевый пушистый ковёр прямо рядом с новогодней ёлкой. Тёмно-зелёные шторы были задёрнуты и не пропускали тусклый дневной свет, что позволило щёлкнуть переключателем гирлянды и любоваться мириадами огоньков на искусственном дереве. Бокал наполнился на треть.

Чуть пригубив вино, вынуждена была признать, что вкус на алкоголь у Кара отличный. Грузинское полусладкое вино с нотками вишнёвой косточки и чёрной смородины ласкало вкус бархатистыми нотками, обволакивая и расслабляя.

Огоньки весело мигали, отражаясь в мишуре и настраивая на легкомысленный лад.

— Тебя как зовут? — рискнула обратиться к своей шизе.

— Рогнеда, — всё также насторожено отозвалась галлюцинация. — А тебя?

— Евгения. Можно просто Женя, — представилась. — А подсознание у меня оказывается с претензией на великокняжеские титул. Ишь, какое имечко выбрало, — попыталась пошутить, но последовала неожиданная реакция.

— Откуда ты знаешь про мой статус? — ошеломленно уточнила Рогнеда.

— Эээ… — я натурально зависла. — Какой статус? В нашей истории так звали одну из княгинь, которая браком скрепила союз двух государств несколько веков назад.

— Времена меняются, а люди — нет. Как была женщина брачным товаром, так и осталась, — разочарованно вздохнула Рогнеда.

— А ты действительно княгиня?

Бокал опустел, и я щедро плеснула в него добавки.

— Не совсем, — замялась девушка, — княжна по матери и дочь главы клана по отцу. А ты? Какой у тебя статус?

И что тут скажешь? Теоретически, Росстат относит меня к среднему классу, но подозреваю, что это мало что объяснит Рогнеде. Поэтому ответила с поправкой на обстоятельства.

— Дочь военачальника.

Ну а что, папа у меня подполковник в отставке, имеет несколько наград и в своё время возглавлял отряд специального назначения.

— Высокий статус, — задумчиво отозвалась соседка по голове. — Почему же ты живешь одна в тесной каменной каморке в человеческом поселении?

Я поперхнулась вином, потребовалось несколько минут, чтобы откашляться и возмутиться.

— Ничего себе «каморка». Ты ещё студии в новостройках не видела! По сравнению с ними — у меня вообще хоромы. В городах все так живут.

— У нас так жили только выбраковки, — задумчиво отозвалась Рогнеда, — но я мало что знаю об их образе жизни.

— Выбра… кто? — переспросила у Рогнеды.

— Ну, те, кто по своим физическим показателям не соответствовал норме.

— Это вы, что, инвалидов выгоняли куда-то на манер сбрасывания со скалы в Древней Спарте?

Я была ошарашена, возмущена и даже зла. В современном мире места хватало всем, в том числе и людям с ограниченными возможностями. Да и медицина не стоит на месте, позволяя исправлять природные ошибки. Дикость какая-то называть их «выбраковками».

— Ты из нас зверей-то не делай. Никто никого со скал не сбрасывал. На такое только люди способны. Выбраковки жили отдельной общиной на границе с нашими землями. И вообще, под несоответствием норме я имела в виду отсутствие другой ипостаси, — терпеливо объясняла девушка.

— Так! Стоп! Это уже какой-то сюрреализм. Ты — моя галлюцинация, а выражаешься так, будто пришелец из другого мира, — я активно хрустела дольками яблок, не забывая всё заедать шоколадом. — Давай так, ты сейчас рассказываешь о себе: кто ты, откуда, как у меня появилась, а дальше будем думать, что с тобой делать.

Рогнеда некоторое время молчала, видимо, собираясь с мыслями, и, наконец, поведала свою историю.

— Давным-давно здесь жили люди, эгоистичные, жадные до наживы, уничтожающие всё на своём пути. Они плодились быстрее насекомых, захватывали всё новые и новые территории, выкачивали ресурсы и ничего не делали для восстановления природы.

— Ну, пока все вполне соответствует нашим реалиям, — вынуждена была признать. — Ничегошеньки не изменилось.

— В противовес людям духи-прародители создали нас — двуипостасных. Мы более чутко ощущаем природу, бережней к ней относимся. Мы — её дети. Наша связь неразрывна.

— Вы — эльфы, что ли? — ляпнула я, не подумав. Кажется, вино дало о себе знать.

— Нет, мы… — Рогнеда замолчала, подбирая ответ, — скорее, мы — оборотни, по-вашему.

— Которые оборачиваются в полнолуние и воют на Луну?

Рогнеда замолчала, а потом расхохоталась. Её смех серебряным колокольчиком звенел в голове.

— Прости, ой! Не могу, это же надо такое придумать! — она снова захохотала, а, отсмеявшись, попыталась объяснить. — Нет, мы не выли и не зависели от лунных циклов, потому что Луны тогда не было.

Сказать, что я удивилась, ничего не сказать. В голове набатом била фраза «Луны тогда не было».

Чёрт, как это не было? Я к своему стыду не помнила из уроков астрономии время образования Луны. Но как это не было?

Рогнеда, видимо, почувствовав моё смятение и растерянность, прервала откровения.

— Женя, прости. Я что-то не то сказала? — обеспокоенный голос звучал где-то сквозь вату. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Надо мыслить рационально и не поддаваться панике.