Наследие предков. Трилогия (СИ)

На этот раз мне дали для боя меч и кинжал. Мой противник был поджарым, молодым мужчиной на вид лет тридцати. Вооружен он был двумя мечами. Кроме этого на нем были защитные амулеты, которые создавали вокруг него кокон защиты.

Весь бой с ним занял чуть больше минуты. Он был чертовски быстр, я за ним никак не успевал. Да, мое тело предугадывало все его движения, уклонялось, как могло, но этого в этом бою не хватало. Меня и спасло только то, что тело предчувствовало направление его атак и уклонялось, но так как он был быстрей меня, то он все равно доставал меня. За какую-то минуту я потерял свое оружие, он его выбил, а мое тело было все располосовано тонкими порезами, кровь заливала лицо и все остальное тело, единственное, что не было пропущено смертельного удара. Мне повезло в одном, каким-то образом я умудрился задеть его голову сбоку, в районе уха рукой. Рука при этом засветилась. Я не сразу рухнул от потери сил, хоть вокруг меня и расплывалось пятно крови, я еще увидел, как салился мой противник, а уже потом, постояв, пошатываясь, также свалился без сил. Во время того боя мое сознание было безучастным, зато сейчас осознание того, что я чуть не погиб студило в жилах кровь. После боя я еще какое-то время был в сознании, поэтому слышал разговоры находящихся рядом. Сначала услышал разговор между орком и тем лицом, которому он предложил участвовать в ставках.

— Ты обещал, что он проиграет, и что теперь.

— Я вообще не понимаю как такое возможно, — ответил орк.

— Что мне твое понимание. Он остался стоять на ногах когда твой мечник свалился, а это обозначает, что он выиграл. Ты подменил результаты ставок, хотел сорвать больший куш. Как теперь будешь рассчитываться с клиентами твоя проблема, но если не вернешь мои деньги то тебе конец.

А чуть позже произошел разговор между орком и сигром в результате которого я и попал в рабские загоны сигров.

— Если ты согласишься, и его продашь, то мы готовы выплатить тебе два золотых.

— Чтоб он издох. Раздраженным голосом крикнул орк. — Он меня разорил. Еще неизвестно выживет ли Сармал, ран на нем нет, но это отродье бездны как-то смогло его вывести из строя пробив все защитные амулеты. Он задействовал амулет среднего исцеления и все равно говорит, что полностью не восстановился. Нет, пусть подыхает, не буду его продавать.

— Подумай, все-таки два золотых, они тебе не будут лишними, а он и так умрет, но более страшной смертью.

— Так о вас правду говорят, что вы рабов приносите в жертву?

— Тебе какая разница, ты их тоже приносишь в жертву, но другим способом.

— Он все равно умрет, более спокойным голосом ответил орк. Он почти истек кровью. Ты ж не будешь тратить на него амулет среднего исцеления, нет. А даже малое исцеление ему уже не поможет.

— Если ты согласен его продать, то дальше не твои заботы, будет он жить или нет.

— Забирай это отродье бездны, — в сердцах воскликнул орк.

Из периода нахождения у сигров мелькали только моменты когда меня укладывали на какое-то ложе и что-то прикрепляли к груди. Как меня лечили, как я прожил у сигров этот год, воспоминания полностью отсутствовали.

Проснулся я рывком. Мой спутник Грион сидел и смотрел на меня странными глазами. Увидев, что я проснулся, он произнес.

— Ты всю ночь метался, скрежетал зубами, рычал. С тобой страшно находиться рядом было. Казалось, что ты сейчас бросишься и загрызешь. Что это с тобой такое было?

— Воспоминания. Я вспомнил что со мной было, но не все.

Произнеся это, я понял что воспоминания всплывшие у меня ночью во сне остались со мной, я помнил все промелькнувшие события. Но они были для меня какими-то чужими, как-будто это были не мои воспоминания, а я посмотрел фильм о ком-то. При этом я понял, что имел ввиду Грион когда говорил, что у меня изуродовано лицо. Ведь тот мечник меня не один раз полосонул по лицу и телу. Поднявшись я направился к ручью возле которого мы вечером остановились на ночлег. Найдя небольшой бочажок со стоячей водой, наклонился над ним и стал рассматривать свое лицо. Мои шрамы никто не лечил и сейчас оно представляло страшную маску. Один шрам шел наискосок от верхней правой стороны к левой нижней, рассекая бровь, веко, нос, губу и подбородок. Шрам был ужасный. Также был почти такой же большой шрам поперек лица на уровне рта, который рассекал одну щеку и задевал рот. Было еще несколько шрамов. И все вместе они создавали сюрреалистическую картину. На моем лице была маска гнева и злости, при этом с ехидной улыбкой. Сама маска была ужасной, но ужаса добавляли глаза, радужка которых была бледно-серого, матового цвета. Мне было непонятно куда подевался ярко-синий цвет глаз приобретенный мной после манипуляций Париуса и почему глаза не вернулись к своему природному цвету. Я был потрясен увиденным, сидел застыв и рассматривал себя. От этого занятия меня отвлек голос Гриона.