Наследие проклятой королевы (СИ)

Роза замерла, ожидая похвалы, а Глушков пытался уловить нить размышлений, и лишь через минуту просиял. Вот она настоящая магия, которую он всё это время искал. Не потоки сил, а органы управления этими потоками. Осталось только разобраться в хитросплетениях.

— Ро-о-оза, девочка моя, — ласково произнёс профессор, присел перед юной волшебницей на корточки осторожно положил руки на её плечи. — Роза, ты юное дарование, если нарисуешь мне волшебство на бумаге, я помогу сделать его ещё лучше, а ещё — дам новые цветные карандаши. Они яркие-яркие…

***

После битвы прошло три дня. Мы оставили тюрьму Вечноскорбящей матери и теперь двигались прочь. Место силы оказалось на удивление скучным, стражницы забрали тела убитых соратниц, обозначили на месте черту, которую мы не вправе были пересекать, и исчезли в кустах. Больше мы их не видели. Зато вокруг часто шныряли потеряйцы, но их было немного, и потом мелкие высушенные создания остерегались к нам приближаться. К тому же оказалось, что карликовая нежить неоднородна в своём составе: у них есть несколько больших и агрессивных орд и множество неопасных, но назойливых шаек.

На одну из мигрирующих масс мы и напоролись у Золотого Ручья, облюбованного Акварелью.

Бычки медленно тянули фургоны и телеги. Нас мерно покачивало на неровностях дороги. За время пути я уже отсидел себе пятую точку, зато начал понимать, почему на рынке пользовались мягкие подушечки для путешествий: обшитые бархатом, расшитые шёлком и набитые лебяжьим пухом для знати и мешковина со мхом и соломой для простых людей. Казалось бы, чем такая подушка отличается от обычного мешка, но вот отличается. Ткань более плотная, и солома из неё не торчит. И самые последние крестьянки добавляют к таким подушечкам бахрому и вышивку прочной льняной нитью. Порой мякотку для седалища и вовсе делали из дублёной кожи.

Мне подушка уже надоела. Я каждый час соскакивал с повозки и шёл рядом с ней, разминая ноги.

— Пункт плана номер раз — освоить Искусство Огня местными традиционными способами. Пункт номер двас, отметить первый день осени так, чтоб не стыдно было, — пробормотал я, держа в руках собственную волшебную книгу, то есть записную книжку с пометками. Можно было сохранять всё в памяти системы, но я решил выпендриться и поступить как истинный маг. Тем более что книжка была частью моего образа и подчёркивала статус. Абы кто с книжками не ходил.

— Правда, Чужик?

Прирученный покемон сидел на полу фургона в ногах храмовницы и держал в лапах пустое осиное гнездо. Уж не знаю, чем оно ему понравилось, но стоило кому-нибудь заглянуть в фургон, как он подскакивал, вытягивал тонкие ручонки со своим сокровищем и истошно визжал.

Говорил я не громко, старясь не мешать севшей на полу Катарине. Храмовница расстелила овечью шкуру мехом вниз и, высунув язык, отмеряла на аптечных весах чёрный дымный порох для того чтоб закатать в патроны. Отдельно на льняном платке лежала горсть капсюлей и отлитые на вчерашнем привале пули для револьверов и переделанного на манер старинного пистолета обреза ружья. У него даже «яблоко» на рукояти имелось. Автоматическое оружие у неё отобрали со скандалом ребёнка, у которого отнимают леденец на палочке, и храмовница до сих пор ходила обиженная на всех, особенно на генерала, которого не смогла переспорить. Казалось, не будь он халумари, да ещё и трёхсотлетний барон, Катарина бы его на месте удавила.

— Помочь? — тихо спросил я.

— Я сама, — немного резковато ответила девушка, и тут же, зло зарычав, и оторвалась от занятия: — Юрий, твои гирьки, у них мера ведь не боли унций?

— Граммы, — отозвался я и тут же пояснил: — Это халумарские меры веса. Я Лукреции и Клэр уже показывал.

Катарина скрипнула зубами, поджала губы и снова прилипла к снаряжению патронов, подглядывая на свиток с переводом инструкции.

— Помочь? — повторил я вопрос, на который девушка не ответила и лишь отрывисто вздохнула.

Но молчания хватило ненадолго.

— Юрий, а если капусиль намокнет, он будет поджигать?

— Капсюль? Будет.

— А там маленький кремень спрятан?

— Нет.

— Но он же искры высекает, да ещё и с громким стуком.

— Там нет кремня.

— Понятно. Тогда там волшебство.

— Там нет волшебства. Там химия.

И снова усердной вид с высунутым языком и

Навеска пороха далась ей быстро, а вот закатка края гильз к Нагану под конус с помощью специального станка — с трудом. Реверс ещё был не знаком с понятием унитарный патрон, и Катарина сейчас являлось одной из первопроходчиц.