Сделав четвёртый шаг, а затем сразу пятый, я оказался так близок и так далёк одновременно от завершения испытания. Вдруг запястье невероятно сильно заболело, и схватившись за него, заметил как мигает татуировка кровавого змея. Очень тускло, но я точно видел, как мигает этот знак, а затем в моей голове раздался голос.
«Парень, ты не представляешь по какому пути тебе предстоит идти. Он омыт кровью и болью, и тебе придётся очень много страдать. Так что будь безжалостным к самому себе, так, как был бы к своим врагам.»
Я не знаю, кто со мной говорил и как, но в его голосе я чувствовал невероятную боль. Сжав зубы, я сделал шестой шаг. Я ощутил, как трескаются кости в моем теле, и не понимал, как прошли это испытание все остальные.
Но правда была в том, что сложность была искусственно завышена для Трэя. И это не сделал старец, или кто-то ещё в секте. Им было плевать, и они знать не знали кто такой Трэй. Это сделало неизвестное создание, что только что общалась с ним через татуировку.
Из глаз полилась кровь, но я сделал седьмой шаг, и ощутил, как хрустнула кость в моей ноге. Мне хотелось завыть от боли, но у меня не было энергии даже на это. Старец же не понимал, что сложность испытания резко возросла, лишь потому, что смотрел обычными глазами как смертный. От этого, он не видел и травмы Трэя.
«Три шага, нужно лишь сделать… три чёртовых шага…»
Я уже забыл о таинственном сообщении, которое мне передали через татуировку. Все моё внимание было полностью сосредоточено на трёх шагах. Хотя я сделал всего 7 шагов, прошло 40 секунд. У меня оставалось все меньше и меньше времени. Глубоко вдохнув, я оперся на пострадавшую ногу. Боль разрывала меня на части, но время поджимало, и я сразу сделал два шага. У меня осталось 15 секунд и последний шаг. Моё тело слегка стало приспосабливаться к давлению. Закрыв глаза, я полностью сосредоточился на этом чувстве. Когда осталась последняя секунда, я открыл глаза и завершил прохождение, уложившись в нужное время. Так как давление меня резко покинуло, я не смог адаптироваться и стал падать на землю. Благо Белый вовремя подоспел, подхватив меня.
Старец разочаровано покачал головой, но все же перешёл мост и встал перед нами.
— Поздравляю всех вас с прохождением первого этапа. Теперь мы проверим ваш талант, — пока старец проговаривал правила прохождения второго этапа, я постепенно приходил в себя.
—
—
Время пробегало, люди отсеивались. Из 24 прошло лишь 7 человек. И вот настала моя очередь. Приближаясь к камню ощутил нарастающее давление, но совсем другой природы, нежели на мосту. На мосту оно пыталось сокрушить меня и уничтожить, когда здесь лишь отталкивает, не позволяя прикоснуться к камню.
Глубоко вздохнув, я отцепился от Белого, который все еще меня поддерживал из-за травмы ноги. Выпрямив спину, стал потихоньку приближаться, все же на самом краю давление было мизерным. Но с каждым шагом было сложнее. Практически вмиг я добрался до камня. Нас разделяли сантиметры, вытянув руку, я положил на камень…
Секунда, вторая, третья, а реакции все нет и нет. По правилам, если за 10 секунд реакции нет — исключение. Я стоял напряженный, ибо если этот камень не засветиться все будет зря. Но мне повезло, на 7 секунде камень изволил подать свет. Не очень яркий, но старец сказал нужно, чтобы он засветился. Неважно на сколько, поэтому я стал восьмым, кто прошел второй этап.
— Что ж, вас осталось мало, но вы подходите на путь совершенствования. Третий этап формальность, вы уже можете считать себе учениками секты. Впереди есть три дома, в каждом из которых находится метод совершенствования, оставленные нам предком. Если кто-то из вас почувствует связь, вы сразу же станете личным учеником, и секта сделает все для вашего роста, — последние слова старец прямо выплевывал с нескрываемым ожиданием. И естественно, ожидал он этого от девушки, что стояло обособленно от всех остальных.
Три дома выглядели невероятно обычно. Использовалась самая дешевая древесина, которая уже порядком прогнила и прогнулась в некоторых местах. Выделялось лишь необычное белоснежное дерево с золотыми листьями в самом центре между домами. Но была странность, на него никто не смотрел. Лишь сквозь него на дома.
—
«Очень странно…»