Наследие Рэйны. Дорога к себе

Интересного оказалось немного: камни, выпавшие из стен и потолка, — некоторые покрыты искусной резьбой или обрывками надписей на разных языках (Ломенар узнал амдарский и хаммарский), осколки оконных витражей, битая посуда — стеклянная и глиняная, редкий блеск потускневших изделий из золота и серебра… На второй этаж вела выщербленная лестница без перил, будто упиравшаяся прямо в небо. Верхние ступеньки слабо искрились в лучах солнца.

В конце лестницы их встретил свободно гуляющий между обломками ветер, наверняка частый гость на протяжении многих лет, — лишенные пыли плиты оказались разноцветными. Похоже, когда-то на отделку этой комнаты ушли все возможные виды камня: хаммарский жемчужный мрамор, крапчатый гранит из Бьёрлунда, кварцит из Сехавии, переливающийся на солнце всеми оттенками красного и коричневого, и даже умопомрачительно редкий гиорит — красивейший зеленый с лучистыми вкраплениями камень, которым в древности отделывали только избранные храмы и дворцы.

Они были в доме и в то же время под открытым небом; теперь Ломенар не чувствовал опасности. Эльдалин восторженно озиралась, широко улыбаясь.

— Вот бы можно было остаться тут, вдали от всех, восстановить дом, вырастить сад под окнами… — прошептала она.

Они стояли рядом у полуразрушенной стены; ее рука лежала на краю бывшего оконного проема, и Ломенар, ощутив прилив внезапной храбрости (хотя, скорее, безрассудства), протянул руку и сжал пальцы Эльдалин. Она повернулась и взглянула ему в глаза; руки не отнимала, но смотрела пристально, изучающе. Их разделял всего шаг, и Ломенар шагнул навстречу, склоняясь к ее лицу… и она не отшатнулась, а сама потянулась к нему. Поцелуй вышел легким, они почти невесомо соприкасались губами, нежно лаская друг друга; сначала девушка лишь повторяла его движения, но потом осмелела: вместе с ее дыханием в Ломенара словно струился ручеек света и тепла, и он бы не удивился, окажись это правдой — ведь не зря амдаров зовут Детьми Света…

Наконец Эльдалин отстранилась и отвела взгляд, прохладный ветер охладил их разгоряченные лица.

— Прости… — тихо сказал Ломенар. Хотел что-то добавить, но на ум приходило что-то банальное, вроде «ты так обворожительна, что я не удержался». Фрах его сожги, пусть он и не особо искушен в любовных делах, но все же как к девушке подойти, как посмотреть, улыбнуться, польстить, чтобы ей понравилось, — знает, а тут словно оцепенел. Так и не найдя выхода из положения, уставился в пол, на драгоценные плиты под ногами.

— С ума сойти… — радуясь возможности избавиться от неловкости, пробормотал он, присаживаясь и проводя кончиками пальцев по отполированному полу. — Как это все не разграбили?

— Что ты говоришь? — возмутилась Эльдалин. — Красть у мертвых — кощунство!

— Ну, те, кто напал на Гвендаля, вряд ли отличались высокой моралью! Думаю, все, что могли унести, унесли в тот же день, прочим не хватило духу даже подойти к дому.

Задумавшись, Ломенар продолжал безотчетно ощупывать гиоритовую плиту и потому вздрогнул, когда та подалась под пальцами и немного отъехала в сторону. Открылось углубление.

— Ничего себе! Смотри!

Эльдалин торопливо опустилась на колени рядом. В углублении лежал небольшой предмет, бережно завернутый в несколько слоев промасленной ткани. Лишенная воздействия ветра, дождя и солнца, ткань сохранила некоторую мягкость и легко развернулась. В руках Ломенара оказалось удивительно тонкой работы серебряное ожерелье: витая цепочка была выполнена в виде переплетенных стеблей плюща, а в центре в идеально круглой оправе сверкал большой бриллиант.

— Какая красота! — ахнула принцесса, потянувшись к ожерелью.

— Королевское украшение для дочери короля. Тебя дожидалось, не иначе, — Ломенар расправил драгоценность и разомкнул замочек. — Давай надену.

Эльдалин просияла было, но вдруг отшатнулась:

— Нет, я не могу!

— Что за ерунда? Думаю, хозяин был бы не против. Чего ты боишься?

— Ты забыл, что простым амдарам запрещено носить украшения с камнями? Я не имею на это права! Если я его надену, это значит… значит, что я выступаю против власти своего отца! — Эльдалин чуть не плакала.

— Слушай, ты уже и так нарушила кучу запретов: ослушалась короля, отказалась от жениха, сбежала из дома, а после этого еще и целовалась с парнем, которого знаешь пару дней! — Ломенар беззлобно усмехнулся, его изрядно позабавило смущение Эльдалин; та же ярко покраснела и отвернулась. — Что тебе уже терять? Если ты не собираешься возвращаться, эти запреты тебе уже не помешают!

Она не ответила, но после небольшой заминки перекинула волосы на грудь, чтобы ему было удобнее застегнуть ожерелье.

— Правильно ли мы поступаем? — тихо проговорила она.

— Правильно для кого? — ответил он вопросом на вопрос, поднимаясь и подавая ей руку. Она молча последовала за ним вниз, к выходу.

На пороге Ломенар вдохнул полной грудью — воздух вдруг показался необыкновенно вкусным. Заждавшийся Арелат приветствовал их негромким радостным ржанием.

— Ну что, пойдем? Надо выбираться отсюда. Обстановка, правда, изысканная, — пошутил он, — но нельзя вечно в лесу сидеть.