Наследие Рипера (СИ)

Ругер спрашивал, со сколькими мужчинами я была, и я ответила, что с тремя. Но сравнивая с ним? Теперь я не была уверена, что остальные вообще считались. Мне никогда еще не было даже отдаленно так хорошо, как только что с Ругером. Даже близко. Сейчас же он смотрел на меня ленивым взглядом из-под полуприкрытых век, самодовольный до неприличия.

И ему было чем гордиться.

Я улыбнулась в ответ. Возможно, это была не такая уж и большая ошибка.

— Черт, она визжала, как гребаный поросенок, — послышался мужской голос справа.

Эмоциональный кульбит от удовлетворенности до чистейшего ужаса был преодолен менее чем за секунду. Я не просто распласталась на стойке, выставленная на всеобщее обозрение, у меня еще и руки были связаны. Я изогнулась, пытаясь освободиться, прося всех чертей, чтобы эти люди могли только слышать меня, а не видеть все это представление.

Ругер засмеялся, что в данной ситуации было совершенно неприемлемо. Вообще ни в какие ворота.

— Отвалите, — сказал он, поворачиваясь к трем парням, подходившим к фургону.

Рассерженным, кстати, он тоже не казался. Наоборот, казался чертовски довольным собой.

— Эта моя. Идите трахать своих собственных девчонок.

Парни засмеялись и побрели к дальней стене мастерской смотреть мотоциклы, как будто и не видели только что публичного секса.

О. Мой. Бог.

— Ругер, опусти мне футболку и развяжи меня, — зашипела я. — Сейчас же.

Он нагнулся и поправил на мне лифчик и футболку, затем заправил член обратно в штаны. Но вопрос еще не был закрыт — я хотела освободить руки и снова надеть шорты. Немедленно. Вместо этого он навис надо мной, стоя между ног и упираясь локтями в стойку по обе стороны от моего тела.

— Ну что, теперь мы все прояснили? — спросил он.

Я уперла в него взгляд.

— Что, черт возьми, ты творишь? — вновь зашипела я. — Господи, Ругер, отпусти меня. Мне нужно одеться. Поверить не могу, что они видели меня в таком виде.

— Как будто у тебя есть то, чего они никогда не видела, — усмехаясь, произнес он. — Ты слишком переживаешь, Соф. Это же байкеры, они постоянно видят, как люди трахаются. И сейчас они увидели чертовски хорошее представление.

— С чего ты это взял?

— Потому что теперь они знают, что ты принадлежишь мне, — ответил он. — Я так беспокоился о Ноа, что до сегодняшнего дня просто не понимал.

— Не понимал чего?

— Что то, что есть между нами, уже витает в воздухе, и эта штука реальна. Мы не можем от нее избавиться. Мы вместе, и у нас все получится. Или не получится. И секс к этому совсем не относится. Это происходит независимо от секса.

Меня посетила неожиданная надежда, и я замотала головой, напоминая себе, что не стоит быть глупой. Это же Ругер. Я могла любить его, но слепой не была...

— Ты пытаешься сказать, что я тебе небезразлична? — саркастически уточнила я. — В смысле, действительно небезразлична?

— В общем, да, — ответил он, наморщив лоб. — Соф, ты всегда была мне небезразлична, это не секрет. Я же, мать твою, держал тебя на обочине, когда ты выталкивала из себя ребенка. Не хочу показаться придурком, но не каждый мужчина на такое способен. В ту ночь что-то произошло. А мы слишком долго притворялись, что ничего не случилось. Отныне притворяться мы не будем.

— Ты — кобель, — категорично заявила я, ненавидя это слово даже за то, что я в принципе должна была его произносить. — Я не буду с мужчиной, который трахается без разбору, хотя мы и находимся на вечеринке, где парочка, трахающаяся в мастерской, ни у кого не вызывает удивления. Ты планируешь держать своего дружка в штанах?

Его глаза были темными и холодными, а я знала ответ на свой вопрос даже прежде, чем он успел открыть рот.

— Я не стану никого приводить домой, — сказал он. — Сейчас я не могу представить, что захочу трахнуть кого-нибудь, кроме тебя. Но жизнь байкера связана со свободой. Я стал Рипером, поэтому могу создавать собственные правила. Обещать не засовывать член ни в одну дырку, а вручить его одной женщине — так делают только чертовы слюнтяи.

Меня поразила боль, и я вспомнила, о чем говорила мне Мэггс.

«Обозначь ему свою позицию. Он либо примет ее, либо нет».

Что же, предельно ясно, что Ругер мою позицию не принимал, что означало, что это большая, жирная, финальная точка. Мое утерянное ранее чувство самосохранения наконец-то вернулось опять. Боже, какой же идиоткой я была.

— Ты расстегнешь этот ремень или как? — спросила я, снова попытавшись выбраться.

Ругер и Зак, конечно, были разными, но одно у них было общее. Они оба думали обо мне как о вещи, которой можно владеть, обладать. Ругер прищурил глаза.

— Только не надо выходить из себя, — сказал он. — Я не сказал, что собираюсь с кем-то спать, но не думаю...

— Ругер, развяжи меня, — спокойно велела я. — Мне нужно одеться и принять душ. Потом я собираюсь пойти к своим друзьям и притвориться, что этого не было.

— Это было.

— Развяжи меня.