Наследие (СИ)

— Ты понимаешь, что перечишь своему королю? — голос венценосца зазвенел. — Хочешь лишиться Побережья?

— Чтобы спасти своего дракона? Ради него я и на плаху лягу, — ледяным тоном ответил Рик. — Но пока я жив, никто не приблизится к Гору.

— На плаху? — переспросил Ледагард. — Это я могу тебе устроить. Прекрасное окончание пути славного рода. Твои предки будут гордиться тобой, последний Илейни.

Взгляды мужчин встретились. Сердитый взор государя, казалось, мог испепелить на месте. В глазах Риктора полыхало непримиримое упрямство. Он не желал отступать даже под страхом смертной казни. И сколько бы король не взывал к его разуму, последний лорд Илейни остался глух. Он смотрел на своего господина, скрестив руки на груди, поджав губы в жесткую линию, всем своим видом показывая, что не отступится и не отдаст на расправу своего верного дракона.

— У тебя совести нет! — желчно воскликнул Ледагард. — Гонор есть, наглость есть, даже дракон пока есть, а совести нет. Слезь на землю, когда с тобой разговаривает король! Рик, за какой бездной я таращусь на тебя, задрав голову? Кто господин, в конце концов? Слезь и встань на колено, чтобы выслушать мою гневную отповедь.

— Не слезу, — отозвался со спины Гора лорд-аниторн. — Я вам не доверяю, государь.

— Что?! — взревел Его Величество.

— Гр-ра-ар-р, — тут же подал недовольный голос дракон.

— Еще ты мне будешь указывать? — возмутился король. — Смутьяны! Что лорд, что его дракон. Бунтовщики!

Он бесстрашно обошел летуна и несильно ткнул дракона кулаком в нос. Народ ахнул, Гор с изумлением уставился на человека, смевшего орать на его человека, а теперь еще шлепнувшего и его самого. Праведное возмущение зародилось в душе великана. И только он собрался показать, что думает о выскочке, когда тот затряс перед его мордой пальцем и вопросил:

— За какой Бездной ты напал на стадо? Зачем сжег деревню? Чем тебе помешали безвинные люди?!

— У-у-у, — ответил Гор. — Пф… Пф-ф-ф.

— Да, государь, я совершенно согласен с моим летуном, и так же, как и он, хотел узнать название деревни, которую уничтожил оклеветанный дракон, — снова заговорил Рик, все это время успокаивающе поглаживавший возмущенного Гора. — К тому же, я желал бы узнать, было ли проведено расследование? Кто его провел? А так же удостовериться лично в наличии пепелища и остова стада. Где и когда это произошло? Все имеют право на подтверждение или опровержение своей вины, и драконы не исключения. На бессловесных существ проще всего списать человеческие преступления. Но вместо своего дракон говорить буду я. И я говорю, пока не доказана вина летуна, нареченного Гор-ин-Сианлэй, ни о каком наказании не может быть и речи. Я требую королевского расследования, Ваше Величества. Расследования и суда в случае, если вина дракона будет доказана.

— Я буду судить дракона?! — возопил Ледагард, стремительно приближаясь к драконьему боку, с которого свешивались ноги аниторна. — Дай-ка руку.

Илейни помог венценосцу устроиться рядом и почтительно склонил голову. Король поерзал, устраиваясь удобней между гребнями. После усмехнулся, пошлепал ладонью по чешуе и, наконец, посмотрел на наглеца — лорда. Наглец ответил безмятежным, но, тем не менее, все таким же упрямым взором. Воины и придворные, находившиеся на площади, напряженно наблюдали за происходящим. Маги готовились вновь пустить в ход магию, если аниторн решит похитить короля, унеся его на своем драконе. Но великан затих, прислушиваясь к негромкому разговору двух мужчин, устроившихся на его спине, и никуда улетать не собирался.

— Сюда бы подушечку, — неожиданно произнес Ледагард, — дабы королевское седалище пребывало в тепле и уюте. — Илейни развел руками, подушечки у него не имелось. Король скорбно вздохнул и махнул рукой, принимая тяготы правления на холодной драконьей спине со смирением. После снова осмотрел притихшую площадь и повернулся к лорду. — Рик, ты же понимаешь, что я не могу позволить угаснуть столь древнему роду, как твой, на плахе. Но это не дает тебе права вить из меня веревки. Я даже готов оставить за тобой Побережье, если ты образумишься и прекратишь бессмысленную смуту.

Риктор поднял взгляд на небо, проследил за полетом нескольких птиц, промчавшихся над их головами, затем вернул свое внимание венценосцу.

— Государь, вы знаете, я предан вам всей душой, однако же, я дал Гору клятву, что всегда буду защищать его. Разве вы сможете верить клятвоотступнику? Сегодня я предам дракона, завтра моего короля? Нет, честь не имеет разграничений. Клятва на то и клятва, что она должна быть исполнена. Кому, как не моему господину, образцу чести и благородства, знать это?

Ледагард взглянул в честные глаза своего аниторна и потряс пальцем перед его носом, насмешливо растянув:

— Ах, ты ж ли-ис. Нагле-ец, ох, нагле-ец. И как ведь вывернул славно. Рик, ты мерзавец, ты знаешь об этом?

— Если бы не мой король позволил себе так назвать меня, я бы отрезал невеже язык и уши, — усмехнулся лорд.

— В короне есть свои прелести, не так ли, лорд-аниторн? — хмыкнул Ледагард.