Наследие (СИ)

Мужчина провел ладонью по плоскому животу Ингер, обжигая прикосновением даже через ткань сорочки. Склонился над ней, вглядываясь в лицо, а после взял за руки и потянул на себя, снова усаживая. Он распахнул сорочку, окончательно распустив ленту, и накрыл губами возбужденную грудь, играя с соском. Прикусывал его, втягивал в рот, посасывал, доводя Ингер до неистовства, и отпускал его, захватывая в плен своих губ вторую грудь. Почему сегодня он был с ней почти нежен, Дархэйм и сам вряд ли мог сказать.

Слишком много всего скопилось в его неспокойной душе. Возвращение Виалин в его жизнь, встреча с матерью, спустя годы, возрожденное тело, влюбившееся в своего создателя, Риктор Илейни, неожиданно продвинувшийся слишком далеко в своих изысканиях, и ускользавший между пальцев раз за разом. Разочарование, надежда, тоска, устремления… И только Ингер оставалась все той же. Она ждала его, пусть и была вынуждена это делать, и все же эта женщина оказалась неожиданно важна для него сейчас. Дархэйм платил ей за иллюзию своей необходимости в ее жизни не только страстью, но и толикой горьковатой нежности, вновь и вновь сводя Ингер с ума своими ласками и наслаждаясь тем, как она отвечает ему. Слушал ее стоны, получал удовольствие от вскриков, следил за тем, как извивается ее тело, подвластное только ему.

Но он все так же не спешил начать свое скольжение в ней. Ему нравилось ловить ее голодные взгляды, нравилось чувствовать, как ногти Ингер впиваются в руки, в плечи, как она ерзает, пытаясь сама насаживаться на его член. Это заводило, это взрывало мозг, требуя вдолбиться в ее тело, взять сильно, жестко. Так, чтобы стол грохотал под его резкими толчками, и женщина орала, срывая горло, но Эрхольд все еще медлил, продляя тягучее удовольствие, расползавшееся по телу. Кажется, в это мгновение он почти любил свою игрушку.

- Ну же! Эрх, почему ты медлишь?! — изнемогая, воскликнула Ингер. — Клянусь, я больше никогда не войду на заброшенную половину, и не буду разговаривать с той женщиной. Я буду очень послушной, Эрх. Я больше никогда не буду перечить тебе, не буду жаловаться. Только сделай это наконец! Чтоб ты сдох, скотина! Пожа-а-алуйста…

— Ты дала обещания, и я их услышал, — едва заметно улыбнулся Дархэйм.

Плевать ему сейчас было и на то, как она пролезла туда, куда никто, кроме него не мог пройти, и на то, что она могла услышать от его матери. На все плевать! У него было иное желание, иная потребность, и оттягивать дальше стало невозможно. Эрхольд сжал бедра Ингер пальцами и толкнулся, пока еще не сильно, просто наслаждаясь ее телом.

— Да! — закричала женщина, то ли подтверждаю свою клятву, то ли радуясь, что он больше не терзает ее тело ласками.

Его толчки становились сильней, резче, вбивая член в тесную влажную глубину женского тела. Эрхольд закинул кверху голову, стиснул зубы, глухо постанывая от ослепляющего наслаждения. Толчок, еще толчок. Глубже, резче, стремясь к самому центру ее существа. Он уже почти рычал, раз за разом врываясь в открытое ему женское тело, готовый сорваться в водоворот сокрушительного оргазма.

— Эрх! — надтреснутый голос ворвался в маленький пылающий мир, внося какофонию. — Ты здесь?

Виалин все-таки закончила начатую фразу и сейчас стояла, растерянно глядя на то, как ее лорд ожесточенно вдалбливается в другую женщину. Он только повернул голову, смерив возрожденную яростным взглядом, но не остановился. Не отошел от любовницы, даже не пытался сказать какую-нибудь глупость, убеждая, что она все не так поняла. Нет, мужчина не сводил с нее чернеющего злого взгляда, кривя губы в издевательской улыбке.

— Ты что-то хотела, малышка? — прохрипел он, снова откидывая голову и выдыхая. — Бездна!

Но это был всего лишь вскрик наслаждения. И женщина, лежавшая на столе, кажется, даже не замечала нежданной гости, продолжая извиваться и выкрикивать имя лорда.

— Как ты мог, Эрхольд? — сдавленно прошептала Виалин, пятясь назад. — Как ты можешь продолжать… Прекрати! — закричала она, тяжело приваливаясь к стене.

Дархэйм рассмеялся и вытянул руку в ее сторону, поманив.

— Ты решила присоединиться к нам?

Он опять смотрел на нее, почти весело улыбнувшись. Виалин закрыла лицо руками, и до Эрхольда донеслись ее рыдания.

— Я ненавижу тебя, ненавижу, — приглушенно провыла она и, покачиваясь, направилась к дверям. — Ненавижу!

Дверь захлопнулась, и черный лорд усмехнулся:

— Так-то лучше.

Он закрыл глаза и сделал еще несколько сильных толчков. Оргазм скрутил внутренности, разнесся по телу обжигающей лавой, едва не сбив с ног. Эрхольд зарычал и повалился на Ингер. Уткнулся лбом ей в грудь и замер, хрипло и тяжело дыша. Женщина обняла его и затихла, наконец, чувствуя насыщение. И когда он поднялся на ноги и поправил одежду, она осталась сидеть на краю стола.

— Кажется, ты разбил ей сердце, — сказала Ингер, облизывая пересохшие губы.

— Это сердце ошиблось, выбирая, кого любить, — равнодушно ответил Дархэйм, откидывая на спину волосы.

— И все же оно полюбило тебя, — сказала леди Илейни. В ее голосе послышалось сочувствие.