Наследие (СИ)

Звякнула сталь вытаскиваемого клинка, и Эрхольд удовлетворенно кивнул. Глава рода что-то проворчал себе под нос о своеволии наглого мальчишки и вернулся на свое место. Виалин осталась стоять, вцепившись в перила до побелевших костяшек. Она смотрела на брата, вскрикивая от каждого пропущенного удара. Молчаливая и хмурившаяся весь турнир, сейчас девушка была сердцем на арене, рядом с единственным и горячо любимым братом. И он это знал, чувствовал. Сердце Эрхольда пело от того, что они вновь едины против Шемаса, против всего рода, против всего света, желавшего их разлучить.

Ради нее он готов был умереть, не задумываясь и ни о чем не сожалея. Однако ради нее же должен был жить, выиграть схватку и отправить восвояси всех тех, кто угрожал их мирному сосуществованию. Эрхольд должен был защитить сестру от посягательств тех, кому она не была предназначена, потому что… потому что она принадлежала ему. Только ему и никому другому! Их соединила сама Бездна, когда позволила появиться на свет.

И Эрхольд дрался за право забрать себе женщину, чья жизнь была крепко переплетена с его жизнью. Он не отбивался от жениха, он бился с соперником. Не ограждал сестру от желаний Шемаса, Эрхольд забирал ее себе. И за свою любовь он готов был вгрызаться зубами живую плоть, рвать голыми руками, рыча, как зверь. Но в руках его был меч, и Дархэйм показал все свое искусство, все, на что способен. Он играл с кузеном, как кошка с мышью, позволяя нанести себе несколько ран, и наслаждался вскриками Виалин, упивался ее тревогой и волнением. А когда в глазах Шемаса зажглось торжество победы, Эрхольд перестал играть.

Он наступал, теснил кузена, наблюдая, как ликование покидает глаза Шемаса. Желанная добыча ускользала из его рук. Кузен не желал мириться, он огрызался, но сил уже не хватало, он успел пройти несколько схваток. Это Эрхольд тоже просчитал и теперь с легкостью довил добычу, вымотанную предыдущими поединками и его игрой в поддавки. И когда Шемас оказался прижат к трибуне главы рода, он произнес, задыхаясь:

— Эрх, я признаю твою победу и буду просить ее руки у тебя.

— Сестра моя, — в горячке воскликнул Дархэйм.

— Ты ее брат! — ответил Шемас.

Острие меча Эрхольда ткнулось ему в грудь, и кузен опустил меч, повторив:

— Сдаюсь.

Меч вошел в его грудь с такой силой, что темный маг, даже мертвый, продолжал стоять, пришпиленный к доскам трибуны с ложей. Крики стихли, и над ристалищем разлилась вязкая тишина, нарушаемая хриплым дыханием молодого лорда Дархэйм. Он шумно выдохнул и отступил на шаг от кузена, поднял голову и задохнулся, когда увидел белое лицо Виалин, на котором сейчас выделялись огромные черные глаза. Только восхищения и благодарности в них не было. Ужас заполнил глаза сестры, и посеревшие губы прошептали одно короткое слово-вопрос:

— Зачем?

На подобных состязаниях никогда не дрались до смерти. Проигравший покидал арену на своих ногах. Он мог получить раны, мог получить даже увечья, если схватка становилась жаркой, и поединщики забывались, но никто не доводил драку до смерти.

— Эрхольд! — гневный голос главы рода прокатился над ристалищем. — Как ты посмел…

- Отныне наша ветвь покидает родовое древо, — хрипло ответил Эрхольд. — Мы больше не подвластны совету рода. Только я буду решать, как нам жить.

— Ты не смеешь! — прогремел глава, но взбунтовавшийся лорд уже стремительно поднимался по ступеням ложи.

Он взял сестру за руку, стиснув тонкое запястье, перед ними заклубилась черная Сила, и сын Виллана втянул в свой переход Виалин, уводя ее в замок. Эрхольд больше никогда не позволял иным Дархэймам пересекать границы своих земель, и не появлялся на их землях сам. А еще чуть погодя ему и вовсе стало плевать род, совет, ждавшего в мире мертвых Тахрада и на весь мир, потому что… Потому что его привычная жизнь начала рушиться.

Леди Дархэйм, увидев своих детей, крайне изумилась, она не ждала их раньше следующего вечера, на турнир брат с сестрой отправились на лошадях. Матушка изумленно взирала на брата и сестру, чьи лица в своей мрачной непроницаемости могли поспорить с ликами статуй в склепе.

— Вы вернулись с половины дороги? — спросила она.

— Эрх открыл переход, — тускло ответила Виалин. — Турнир завершился.

Старшая леди Дархэйм переводила встревоженный взгляд с сына на дочь.

— Ты не мог проиграть, — наконец, произнесла матушка. — Эрх, ты же сильный!

— Рад, что вы верили в меня, — усмехнулся Эрхольд. — Я не проиграл. Ви остается с нами.

— Но ты открыл переход, и они увидели…

— Матушка, кто в нашем мире может в точности сказать, что такое черная Сила Виллианов? — отмахнулся лорд Дархэйм. — Я всего лишь увел сестру с ристалища, больше ничего. Вряд ли кто-то кроме главы и его челяди видел, каков мой портал.

— Их взгляды были прикованы к Шемасу, — голос Виалин прозвучал надтреснуто. — Нашим сородичам было не до нас с братом.

— А что случилось с Шемасом? — взгляд серых глаз старшей леди Дархэйм обратился вновь на сына.

Эрхольд криво усмехнулся:

— Он случайно… умер.

— Ты не должен был! — вдруг вскрикнула Виалин.