Наследие (СИ)

Он гулко и протяжно застонал, снова вжал в стену. Тело его содрогнулось от накатывающего наслаждения, и мужчина закричал, поддаваясь ярчайшему в своей жизни оргазму. Крик перерос в рев, жаркая струя семени выплеснулась в женское нутро, и лорд едва устоял на ногах, продолжая содрогаться в сладких конвульсиях. Он уперся лбом в стену над плечом Фиалки, опаляя ее кожу жарким хриплым дыханием. А где-то внутри него ликовал дракон получивший, наконец, желанную самку.

Ладони затворницы огладили плечи аниторна, и она обняла его за шею, прижалась щекой к темно-каштановым волосам и вздохнула, чувствуя умиротворение и всепоглощающую нежность к своему мужчине, переставшего пугать ее. И недавняя слабость показалась женщине смешной и глупой. Кого она испугалась? Того, кого смогла полюбить всей душой, зная его так недолго? Того, кому доверяла, и потерять которого оказалось настолько страшно, что она покинула свое надежное убежище, позволив брату найти себя.

Лорд отдышался и поднял голову, потревожив затихшую супругу. Их взгляды встретились, и Фиалка захлебнулась вернувшейся синевой глаз аниторна. Она потянулась к его губам, прошептав:

— Я так сильно люблю тебя.

Рик прерывисто вздохнул, позволил женщине встать на ноги, провел по щеке костяшками пальцев, все еще хрипло ответив:

— Ты — огонь моей души.

— Ох, Рик… — всхлипнула она, и этот тихий всхлип поймали губы ее мужа.

Он вновь поднял ее на руки, переступил одежду Фиалке, оставшиеся валяться на полу, и направился в опочивальню. Замок по-прежнему безмолвствовал. Никто не попался на пути супругов, никто не осквернил случайным взглядом их уединения. Никто не нарушил таинство, сплетавшие две души в неразрывный узел. Сейчас мир принадлежал двум людям, делившимся своей любовью друг с другом. Взгляды, объятья, поцелуи — все было наполнено этим светлым согревающим душу чувством. И пусть где-то сходил с ума в своей необузданной ярости Эрхольд Дархэйм, раздираемый ревностью и ненавистью, все это оставалось где-то далеко, не смея отравить счастья лорда и леди Илейни, наконец, обретших друг друга.

Рик вошел в свои покои, продолжая прижимать к себе жену, в чьих глазах больше не было страха. И это умиротворяло дракона, поселившегося в аниторне, заставляя его тихо урчать от удовольствия. На губах женщины играла светлая улыбка, и ресницы прикрыли сияющие глаза. Ресницы спрятали радость, озарявшую душу затворницы, чье одиночество уничтожил лорд-аниторн Риктор Илейни, однажды выпав на нее из портала маленького мага Тэдиуса Родоса. Мастер пожелал отправить господина в самое безопасное место, чтобы спасти его от неминуемой смерти. Последнее желание умирающего мага, усиленное открывшимися вратами мира мертвых, уже ожидавших его, дало жизнь гораздо большему, чем спасение жизни. Всего одно желание, словно камень, брошенный в воду, разошлось кругами, вовлекая в водоворот Судьбы все больше людей, меняя предрешенные события, ломая намеченный исход, связало жизни тех, кому не суждено было даже узнать о существовании друг друга, создало новую сущность. Но обо всем этом первый лорд-дракон подумает позже…

Сейчас же он приблизился к своему ложу и опустил на него свою супругу. Он взглянул на вольготно раскинувшуюся женщину, и глаза вновь зажглись вожделением. Рик все еще не насытился ею, он все еще чувствовал голод, новый, незнакомый, но понятный, будоражащий. Это уже было не желание, это казалось потребностью в теле той женщины, что смотрела на него из-под прикрытых век. Одна-единственная женщина во всем свете отныне влекла Риктора Илейни, и это было даром драконьей сущности. Фиалке ни к чему было ревновать и сомневаться. Этот мужчина принадлежал ей одной, и ни одна красавица мира, будь ее тело в сто раз прекрасней, не смогла бы разжечь в лорде-драконе желания. Только Виалин Илейни распаляла его кровь, превращая ее в горящую лаву. И лава эта уже мчалась по венам и артериям, воспламеняла сердце и разжигала пожар вожделения в его чреслах. Наполнила естество кровью, вновь подняв его и заставив затвердеть. Но сейчас Рик смирил звериную жажду обладания, он хотел насытиться каждым касанием, каждым поцелуем. Хотел ощутить вкус ее тела на языке. И мужчина стянул с себя камзол с оторванным рукавом, следом рубаху и опустился рядом на ложе, склоняясь к губам своей супруги.

Его поцелуй был наполнен тягучей нежностью, а не недавним напором. Лорд ласкал рот Фиалки языком и губами, а не завоевывал его, утверждая свою власть. Наслаждался ее откликом, тихим постаныванием. Ловил губами ее язык, втягивал в рот, снова отпускал, позволял ей вести в упоительном соединении губ. Ладони женщины блуждали по телу мужа, гладили широкую мускулистую спину, обрисовывали позвонки, спускаясь вниз, и снова поднимались, чтобы зарыться в длинные пряди волос Рика.