Наследие (СИ)

И он смог извернуться, вновь уходя в небо, пролетев над самой землей, почти коснувшись брюхом огня выставленных факелов и острия мечей. Не тронул никого, не причинил зла, не напал, не убил. «Не переживу…» Жизнь его человека была дороже сотен тысяч глупых селян, дороже жизни самого короля, которого даже Рик называл господином. Нет-нет, Гор не сделает того, что погубит его семью. Дракон бережет стаю, а не уничтожает ее.

Он уже не видел, как перепуганные люди бросились врассыпную, не слышал, как один из выкрикнул:

— Это же Гор! Это дракон господина! Он сошел с ума, он напал на нас!

— Он убил мага!

Убегавшие обернулись. На земле захлебывался кровью деревенский маг, но не когти дракона убили его. Из груди худощавого мужчины в линялом балахоне торчал меч, кем-то в панике всаженный в тело мага. Люди переглянулись. Один из них, бледный, с дрожащими губами, с изумлением смотрел на свои опустевшие руки. Убийца был найден, но…

— Надо сжечь тело мага, — мрачно сказал один из крестьян. — Скажем, что это дракон плюнул в него огнем.

— Д-да, — заикаясь, поддержал второй.

— Помогите, — прохрипел маг.

Мужчины переглянулись.

— Так будет лучше всего, — согласились остальные. Они выждали немного, но дракон так и не вернулся. А вскоре возле каменной гряды уже пылал костер, пожиравший тело мертвого мага. Никто не призывал сказать правду, теперь все они были заодно…

Когда взошло солнце, Гор достиг огромной долины. Лучи утреннего солнца осветили изумрудную зелень, среди которой пестрыми каплями росли цветы, приоткрывшие свои лепестки, встречая утро. Тонкий аромат наполнял воздух, и дракон опустился вниз, глубже вдыхая чарующий запах. Душа отозвалась вспышкой умиротворения, навевая новые воспоминания из детства, когда драконенок и ребенок-человек беззаботно резвились на лугу недалеко от замка в горах.

Гор мягко опустился на землю, его лапы тут же утонули в зелени травы. Опустив голову вниз, дракон вдыхал свежий аромат. Он даже почти забылся, желая продлить мгновения покоя, когда обоняния коснулся совсем другой запах. Мерзкий, гнилостный, запах Смерти и Зла. Помимо зловония разложения Гор учуял тот запах, которым пахло существо, вползшее в его драконник на следующее утро после Игр. Остервенело зарычав, дракон взмыл в воздух. Он поднялся повыше и увидел черноту выжженной земли.

Стремительно приблизившись к гадкому месту, Гор снизился, рассматривая тела людей, тронутые тленом. Он узнал воинов своего человека, сумел различить за зловонием запах своего жилища, которым пропиталась их одежда. Увидел дракон и магов, их тела тоже еще не до конца утеряли запах Силы. Изуродованные, изгрызенные мертвецы лежали недалеко друг от друга. Больше ничего на выжженном островке не было, хотя и витал едва уловимый запах нечисти. Однако самым отвратительным был запах Зла. Он заполнял воздух, отравлял холодом страха, тоски и ярости.

Гор взревел, поддавшись удушающему зловонию, но вот могучие крылья взмахнули, и дракон помчался ввысь, где был лишь ветер и солнечные лучи. Великан спешил избавиться от невыносимого смрада, от тех чувств, которые он вселял в драконью душу. И когда грудь Гора свободно расправилась, наполненная чистым воздухом, он вновь снизился и еще раз рассмотрел мертвецов. Рика среди них не было, и значит, нужно было продолжать поиски. Но зато теперь дракон знал, с кем сражался его человек, знал, какой запах искать, и он сорвался в полет, ведомый еще одной тонкой ниточкой, которую удержала изуродованная земля. Запах перехода, его Гор знал хорошо. Из долины открывался портал, значит, Рик ушел через него… Но куда?

— Ар-рф, — проворчал дракон.

Найдет. Он точно знал, что теперь найдет своего человека, и их стая вновь будет полной. Осталось найти место, куда вышел Рик. Гор прикрыл глаза, и его ноздри затрепетали, словно у огромного охотничьего пса. Дракон взял призрачный след.

Глава 11

Ветер развевал длинные черные пряди мужских волос, серые глаза устремили взгляд на потемневшее море. Волны, покрытые россыпью пузырей белой пены, налетали на скалистый берег, разбивались и опадали тысячами брызг, порой долетавших до мужчины, застывшего на самом краю бездны. Его тонкие губы были поджаты в жесткую линию, желваки ходили на скулах, кулаки то сжимались, то разжимались. Мужчина был в ярости.

И ярость его находила отклик в потемневшем небе, покрытом разбухшими черными тучами. Созвучна раскату грома, прокатившемуся над волнующимся морем. Он держался, держался, как мог, но серые струйки Силы время от времени слетали с его пальцев, устремляясь вниз по отвесной стене каменного утеса, достигали волн, и тогда море отзывалось новым яростным ударом о каменный берег.