Наследие (СИ)

Ее глаза сейчас казались совсем черными, невольно заставляя вспомнить Нэми. Но вот женская головка повернулась вслед за приближающимся мужчиной, и лунный свет разогнал наваждение, вернув синь глазам Фиалки. Сейчас они не были такими яркими и пронзительными, как при свете солнца, не были похожи и на вечернее небо, когда день клонится к закату, как при свете свеч. Теперь глаза женщины стали темней, словно таинственные озера, чью глубину невозможно достать, сколько не ныряй. Но вот она отвернулась, освобождая мужчину от колдовских пут своего взгляда, и черные ресницы опустились, скрывая под собой блеск бездонной синевы.

Фиалка подтянула колени к груди, оплела их руками и прижалась щекой, склонив голову на бок. Волосы тут же рассыпались плащом, скрыв плечи, устилая кончиками мягкую траву. Рик присел рядом, ожидая, что сейчас услышит колкость или возмущение тем, что он не послушался и все-таки пошел за ней. Но женщина молчала, не спеша прогнать или заговорить. Лорд так же не нарушал тишины, наслаждаясь ароматом луга, ночной тишиной и близостью затворницы, которую знал всего несколько дней, но усел привыкнуть и даже почувствовал неожиданную горечь от того, что вскоре им придется расстаться.

— Рик…

Мужчина повернул голову к Фиалке, с удивлением отмечая, что она впервые назвала его по имени, сменив насмешливое обращение — аниторн.

— Что, Фиалка? — спросил он, все-таки не удержался и убрал с плеча волосы, открывая вид на ее лицо и шею.

— А как ты сам думаешь, аниторн? — с легкой издевкой спросила она. — Что такое Тьма? Или, может, кто такая?..

Рик отметил, что закрываться и отмахиваться от его вопроса Фиалка не стала, как делала это при попытках получить ответы. Уголки мужского рта дрогнули в едва заметной улыбке. Он вытянулся на траве, подперев щеку кулаком.

— Кто такая? — переспросил мужчина. — Она живая? Или Тьма — богиня?

Фиалка вдруг откинула голову и рассмеялась. Ее смех спугнул светлячков, кружившихся над головами мужчины и женщины. Риктор улыбнулся, но не стал больше ничего говорить, ожидая, когда его собеседница успокоится и ответит.

— Ты забавный аниторн, — наконец, сказала она. — Как все люди, ты задаешь вопросы о том, что понятно без слов, ждешь уточнений и пояснений, хотя ответ рядом с тобой, но ты его не видишь.

— Тьма — это ты? — округлил глаза Рик и в этот раз рассмеялся с Фиалкой.

Вновь успокоившись, женщина кивнула:

— Ты прав, Тьма — это я. И ты тоже Тьма, Рик Илейни. И они, — она указала рукой на цветы. Тьма есть во всем и во всех.

— Ты права, зло есть в каждом из нас, — согласился лорд, и Фиалка рассмеялась в третий раз.

— Аниторн! Тьма не зло, как Свет не может быть добром! Они слишком многогранны, чтобы делиться на столь скудные понятия, — воскликнула она.

— Значит, все-таки Боги?

Женщина промолчала. Она посмотрела на небо, после вздохнула и растянулась рядом с Илейни, подложив руки под голову. Взгляд Фиалки блуждал где-то между далекими звездами. Думала ли о чем-то лесная затворница, или же просто любовалась ночным небом, сказать было невозможно. Да Риктор и не спешил заговорить. Он любовался умиротворенными чертами Фиалки, даже не особо желая сейчас, чтобы она заговорила.

— Свет и Тьма — сама основа мироздания, — женщина прикрыла глаза. — Они создают и разрушают, вдыхают жизнь и отнимают ее. Боги такая же часть мира, как те, кем они управляют. И у Богов бывают слабости, появляются любимчики, — Фиалка открыла глаза и насмешливо взглянула на Рика. — Они играют, испытывают, награждают, карают, отворачиваются и забывают. Свет и Тьма вне игр. Никому не благоволят, ни на кого не злятся. Это изначальные силы, слишком древние, слишком равнодушные. Они неиссякаемы, и мы можем насыщаться их крохами, упиваясь верой в свое могущество. Можем поклоняться или проклинать. Но никто не в силах обуздать Свет и Тьму, никто не сможет их подчинить, даже Боги.

— Но… — начал мужчина и осекся под ироничным взглядом Фиалки.

— Аниторн, что ты сейчас видишь? — спросила она, разводя руками. — Разве же эта красота не увлекает тебя? Разве нужны слова здесь? Закрой глаза и насладись покоем, нам так мало отмерено этого чуда.

Рик лег рядом, не спеша закрыть глаза. Он повернул голову и смотрел на женский профиль, на кончики подрагивающих ресниц, на губы, чуть приоткрытые, и оттого еще больше манящие. На мерно вздымающуюся грудь, скрытую тканью простого платья. Ему подумалось, что этой женщине не нужны богатые одежды, не нужны драгоценности. Мудреные прически, которые сооружают на своих головах знатные дамы, только скуют красоту огненных волос. Фиалка была прекрасна в своей простоте, без ухищрений, в окружении травы и благоухающих цветов.

Он вновь приподнялся на локте, почти нависая над лесной затворницей.

— Что ты делаешь? — спросила она, не открывая глаз.

— Наслаждаюсь красотой, — чуть хрипло ответил Рик.