Наследие (СИ)

— Что, выискиваешь во мне признаки одержимости? — не понятно, толи с угрозой, толи в шутку произнес Фарен, заметив ее оценивающий взгляд. По этому насмешливому кошачьему выражению лица вообще мало что поймешь — видно, это был его вариант непроницаемой маски на людях, как, впрочем, и у нее — ехидная насмешка. — Я понимаю твою осторожность. Сам бы рад хоть на пару минут забыть о том, что я представляю опасность для окружающих, — Джайра слушала его в полной неподвижности. — Я все еще сопротивляюсь той тьме, что внутри меня, — с безнадежным вздохом продолжал Фарен, — но боюсь, я долго не продержусь. Честно признаться, у меня был еще один вопрос к твоей наставнице.

— Какой же? Может, я смогу на него ответить.

В сомнениях он провел рукой по волосам, длинным и волнистым, слегка запыленным от дороги, еще раз вздохнул. «Нелегко ему признаваться в том, что он в чем-то нуждается». Поколебавшись еще несколько мгновений, прикусывая нижнюю губу и глядя в пустоту, он, наконец, тихо спросил:

— Как избавиться от моего проклятья?

«Столько отчаяния в голосе, столько надежды в глазах… Он человек, еще человек, несомненно». От этой мысли даже веет какой-то восторженной радостью, той же самой надеждой. И она может ею поделиться.

— Странно, что эльф ничего тебе об этом не рассказывал. Я мало что понимаю в магии, но знаю кое-что о проклятьях — ровно столько, чтобы их избежать или исцелиться. От любого из них есть несколько способов исцеления, но для некромантии я знаю лишь один, и он требует от тебя больших жертв, — внимание некроманта было полностью приковано к ней. Казалось, он был готов даже читать по губам, если ему закроют уши. — Ты должен полюбить и пожертвовать своей жизнью ради любви… Я, кажется, теперь понимаю, почему Херон ничего тебе об этом не рассказал. Похоже, он знает и другой способ, менее смертельный.

— Почему же смертельный? — улыбнулся Фарен. Видимо, отрада настолько затмила его здравый ум, что он не понимал всего смысла исцеления.

— Потому что еще никто не выживал после самопожертвования, — строго прошептала Джайра. — Разве что только личи и зомби. Стать из одного неживого другим — не очень-то привлекательная перспектива, тебе не кажется?

Он молчал, чему-то улыбаясь внутри себя. Видно, ему понравился этот способ исцеления? Или же он уже кого-то любит? Джайра фыркнула.

— На твоем месте я бы использовала с наибольшей выгодой свои возможности, — резко выпалила она.

— Каким образом, интересно? — он вдруг озлобился.

— Ты бессмертен, тебя невозможно убить, только специальное оружие может сразить тебя. Так почему бы не использовать свои некромантские способности против своих врагов? Ты бы мог совершить великие подвиги, и кто знает, некромантов стали бы почитать и больше не преследовали бы.

— Не преследовать кого? Этих монстров, что разоряют целые деревни? Нет, ради них я ничего не буду совершать, да и тем более, я не из их числа.

— А к какому числу ты относишься? — ее тон становился все более язвительным.

— Сам не знаю, — с иронией произнес он, будто и не обращая внимания на ее ехидство. — Свое место под солнцем я давно потерял, хожу туда-сюда, в надежде найти ответы на свои вопросы, и ищу что-то, сам не знаю что. Да тут еще и жажда живого из-за проклятья. Такую жизнь никому не пожелаешь, правда?

— Н-да… Можешь переночевать, и утром — свободен. Я не нуждаюсь в твоих услугах.

— Не нуждаешься в моих услугах как некроманта или просто как должника? — усмехнулся он.

— Как должника. Свободен…

— Позволь дать тебе совет на прощанье, — он уже встал с места и даже сделал пару шагов к лестнице наверх, но остановился на первой же ступеньке. — Откажись от своей цели. Это проигрышное дело.

— Что ж, тогда это будет мой первый и последний проигрыш, — горделиво проговорила Джайра.

Чему-то улыбнувшись, Фарен поднялся к себе. Джайра молча проводила его взглядом. Этот человек вызвал у нее странные чувства и мысли, до этого ни разу не возмущавшие ее жизнь. Впервые она видела кого-то, кто готов был бороться со своей тьмой до конца, пускай даже смертельного, но все же… Или в такой редкостной встрече виновато ее окружение — всё воры, убийцы, безнравственные наемники? А может, проблема в ней самой? Да, она сама это осознавала, Амрена была права, называя ее лживой наемницей. Дело не в самой природе твоего существования, а в его целях. Падать ниже было уже некуда, но Джайра как-то не думала раньше об этом. Возможно, все ее попытки оправдания, что все ее действия были необходимы для выживания, были ошибочными, но она не могла предположить какое-либо другое течение жизни. Этот некромант поселил в душе сомнения, не только в своих принципах, но и в самой себе. Как он мог оставаться на позиции добродетели и приверженности добру, будучи принадлежащим злу? Уму непостижимо! Удивительно, что еще в ком-то в этом мире надежда на благополучный исход может поддерживать силы, даже тогда, когда все предопределено и нет смысла бороться дальше с огромным непостижимым злом своими собственными жалкими силами…