Наследие Сири (СИ)

В дороге он был задумчив, сводил брови, словно обдумывает какие-то детали, это меня пугало. На подъезде к верфи я решилась сломать этот щит между нами.

— Одрус Ваал, вас что-то беспокоит? — я чуть наклонилась к нему, нарушив его личное пространство.

— Знаешь, Сири, да, меня беспокоит то, что наша верфь медленно делает большие лапахи. У нас мало корабелов. Я бы хотел, чтобы наш флот был больше.

— Одрус, у вас слишком много забот, и я вижу, что остальные одрусы не смогли бы без вас решить эти заботы. Здесь работают наемные рабочие?

— Да, рабы долго будут вникать в работу.

— Одрус Ваал, давайте посмотрим верфь. Если можно, я посмотрю на работу наемников, поговорю с ними, и может быть, у меня появится какой-то свежий взгляд на вашу проблему. Знаете, это как с вещью, которую потерял — ты ходишь по комнатам, заглядываешь в каждый угол несколько дней, а входит в комнату новый человек, и находит ее на самом видном месте. Но, если вы не скажете человеку что потеряли, он не поможет вам — для него эта вещь будет словно лежащей на своем месте. Поэтому, хорошо, что вы мне сказали.

— Сири, ты умна, несмотря на то, что у тебя женская голова.

— Я была одна у своих родителей, и в детстве все мои игры были в работе. Знаете, когда нет времени на игры, ты делаешь так, что работа становится элементом выдуманной жизни. Если ты быстрее соседского парнишки выгонишь овец и доведешь до долины, значит ты выиграл эту игру, если выстрогаешь из дерева лодку больше, чем все мальчишки, значит они снова позовут тебя с ними играть. Я не любила игры с девочками, я не шила кукол. — я говорила дерзко, словно вновь проживала выдуманные элементы своего прошлого, смотрела сквозь Ваала.

— Ты сама вырезала лодки? — он явно был удивлен.

— Да, конечно. И даже несколько раз порезала руки. Отец прятал от меня ножи, но я не сдавалась. Мы устраивали в заводи настоящие штормы, чтобы проверить чья лодка лучше устроена, и если моя лодка не тонула, мальчишки больше мне доверяли. Мне так хотелось, чтобы они считали меня одной из них. — я говорила, а думала только об одном: спасибо рассказам моего мужа, чье детство поглотили истории о кораблях.

— То есть, вы с детьми опробовали маленькие лодки в заводях, и видели, как они поведут себя в шторм?

— Ну, это конечно был не настоящий шторм, это была ерунда, но много выводов можно было сделать, и делать новые лодки уже более устойчивыми.

— Сири, это прекрасная мысль. Нам нужно чаще разговаривать.

— С большим удовольствием, одрус Ваал! Это большая честь для меня.

Мы вышли из кареты, спустились к верфи, подошли к одному из остовов. К нам подошел корабел, который заведовал строительством, поклонился одрусу, и предложил ему осмотреть работу. Я отметила, что многие строители просто сидят, шумно разговаривают, смеются. По сути, здесь мало людей для контроля рабочего времени, и такого понятия, как мотивация у них просто нет.

Одрус с мастером поднялись на леса, я осталась на земле, и обходила будущее судно вокруг. Дерево похоже на дуб. Уже начата обшивка бортов. Второе судно стояло чуть поодаль. Я осторожно двинулась в его сторону. На лесах у носа стоял Бран. Хорошо, что он догадался не помахать мне. Он посмотрел в мою сторону, убедился, что я его заметила, и продолжил работу. Обошла второе судно — та же ситуация, что и на первом — люди слишком расслаблены. Отлично.

— Сири, как вам большая лодка изнутри? — сзади подошел Ваал.

— Это удивительно, одрус Ваал. Это как рыба, когда с нее снимают мясо, не понимаю, как они не переворачиваются в воде — я снова пошла вокруг строящегося лапаха. Он шел за мной молча.

Мы остановились в месте, где корабли спускают на воду. Это берег с уклоном, где внизу плескалось море. Прозрачное, глубокое. В бухте всегда было тихо. В нашем мире в таких бухтах стоят красивые белые яхты.

— Сири, они переворачиваются в шторм. Мы потеряли уже два лапаха. Когда мы идем в очередной поход, мы смотрим внимательно за приближающимся штормом. Мы теряем много времени на то, что сходим с маршрута пока убегаем от шторма. Буря на воде возникает совершенно неожиданно, не то что на берегу. Здесь мы видим приближение шторма — небо темнеет, и потом может несколько дней бушевать.

— И люди на этих лапахах погибли? — я вспомнила все самые плаксивые фильмы и песни, чтобы наконец заплакать.

— Да, Сири. И гребцы, и сопровождающие. Сейчас мало кто соглашается на такую дорогу, а ведь это торговля с севером.

Да, да, трепись, трепись. Это рабы и наши земли, древесины у вас здесь кот наплакал, вон только бамбук машет до самого неба. Вам нужен северный лес. Но что-то есть еще. Настроили боевых кораблей, сразу же видно, что эти тараны и эти узкие носы, это все для маневрирования в бою. С кем вам воевать в море? Мы не знаем больше никаких народов, что имели бы флот.

И тут вспомнила, и все поняла…

-----------------------------