Наследие Сири

— Иди ты. Как думаешь, если я выйду, и оставлю дверь открытой, эти твари позарятся на твой жирный до шуток язык, или мои белые кости? — я встала и уже твердо решила, что лучше выйти и погибнуть от волчьих зубов, чем от разрыва мочевого пузыря.

— Я с тобой, и язык у тебя нисколько не тоньше моего. После того, как этот добрый мужчина огрел тебя молотом, ты хоть два слова можешь связать, а не просто мычать, как раньше. — он подтолкнул меня к выходу. — вот тут, прямо справа. Я тебя не вижу, только слышу. Дальше уйти не могу.

— Широка страна моя родная, много в неееей лесов полей и рек, я другооой такой страны не знаааю, где так вольно дышит человеееек, — я знала как заглушить журчание, а по большому счету, меня этот момент мало беспокоил. А вот песню очень хотелось. Очень подходила к ситуации. Я пела до конца сеанса прогулки.

Мы вошли в дом, я помыла руки, умылась, и я снова взялась за мясо. Было ощущение, что я не ела три дня. Отличная программа для похудения, и не думала, что конная езда так напрягает мышцы, и сжигает столько калорий. Засиделась я с пряжей.

Досветла я больше не заснула. Мы с Драсом готовили завтрак и обед на всех. Он рассказывал мне о нашей прошлой жизни, о том, что я была трусихой, каких не видывали эти земли. Я видела, что он был расположен ко мне, и понимала, что он любил ту Сири, которая была слабой, испуганной, неспособной постоять за себя. Таких оберегают. Нынешняя Сири имела характер и язык другого мира, таких обходят стороной даже мужчины из нашего — продвинутого мира, не то что здешние.

Выдвинулись в дорогу, по ощущениям, часов в восемь. Горизонт только начал светлеть, но был прозрачным, морозным. Я оглянулась на домик — над крышей стоял столбик пара — костровище щедро завалили снегом. Значит день будет ясным и бесснежным. Такие картинки ставят как обои на рабочем столе, и они живо срабатывают на позитив в ожидании Нового Года.

Понемногу освоилась в седле, и сейчас, нам с моей ленивой лошадкой была доступна рысь. Драс не оставлял меня далеко одну, он скакал с дружиной, но возвращался, и разворачивая своего скакуна передо мной, подавал моей лошади пример.

Вокруг были девственные сосновые леса. В некоторых местах нам приходилось спешиваться, и проводить лошадей — мы не знали, есть ли в оврагах речки, которые могли скрываться под небольшим заносом снега, и лошади легко бы поранили ноги о лед. Большая река была постоянно слева от нас, она петляла, то показывая свой берег, то удалялась за лес. К вечеру начались горы, а я пыталась применить все знания из географии, а скорее даже из природоведения — следила за солнцем, мы двигались постоянно на север.

В горах было мало снега, и они были пока пологими, на этой открытой со всех сторон местности снег сдувало поземкой, но дальше, у горизонта, горы уходили высоко в облака.

Не дожидаясь темноты, мы нашли место для ночлега. Старая сосна сломалась от ветра, или от тяжести своего веса, и образовала шалаш. Она стояла как огромная буква «Л», дальше, выше нее лес был редкий, а еще выше, начинался кустарник.

С одной стороны, сзади, поставили рогатину, и навесили старых тканей, похожих на парусину, сверху наложили веток, как я поняла, от ветра, если он вздумает разыграться ночью. Внутрь принесли лапник и вещи, а перед шалашом развели костер. Бор разгреб снег и позади и по бокам от шалаша, и развели костры. Ветки упавшей сосны были отличными сухими дровами. Сварили болтанку — кашу, запекли ол, поставили таять снег на чай из сухих травок. Мужчины ушли в лес, ниже, потому что видели там следы косуль, а мы с Бором и Драсом готовили и разговаривали.

— С гружеными телегами люди здесь не пройдут. Как минимум пять мест придется разобрать и очистить от навалов. И, если действительно готовиться к отходу, нужно делать его доступным в любое время. И надо заметать следы. Даже три телеги оставят хороший след за собой. — Драс говорил явно со знанием дела, и это не могло не радовать.

— Мы два дня шли до этого места, а телеги пойдут не меньше трех, но это не то место, где стоит планировать лагерь, нужно идти выше, там, скорее всего, будут равнины — горы не становятся крутыми так сразу, и река не отступает от нашего пути — это хороший знак. — Бор, по всей видимости тоже проникся идеей, и ему стало интересно в пути по этим новым землям, куда заходили только охотники.

Ночью выли волки, а утром, около следов крови от принесенной косули, насчитали следы не менее десяти волков.

— Надо-бы дать им понять, что нас стоит опасаться, они давно идут за нами, и теперь, с каждой остановкой, их будет только больше. Все здесь хорошие охотники, и в следующий раз мы подпустим их ближе, за одно посмотрим на сколько они смелые. — Бор явно хотел охоты, и все поддержали его предложение, а моя прежняя Сири вдруг зашевелилась глубоко внутри, и выдала порцию страха моей голове.