Наследие Уилта

— Может, сперва вычистим яму? И чего делать с хворостом? Кто-нибудь найдет — заподозрит неладное.

— Брось, сюда никто не ходит. Но если что, подумают, костер для ночи Гая Фокса[13]. Надо поскорее перетащить мертвяка. Иди за Пенелопой и Джозефиной, встречаемся у костра. Тут я сама управлюсь.

Пока тащили труп к овражку, Пенелопа ворчала, мол, одни хлопоты, никакого веселья. Внезапно грянул выстрел, пуля чмокнулась в дерево. Сестры безотчетно нырнули в папоротниковые заросли и распластались на усыпанной шишками земле. Лишь Саманта спряталась за ближайший ствол. К своему изумлению, она увидела Эдварда: перезарядив ружье, малый вновь открыл огонь, метя в брошенного покойника, который затылком уперся в дерево.

— Получай, гад! — орал Эдвард. — Будешь знать, как вторгаться в чужие владения, сволочь!

— Атас! Дуем на север! — шепнула Саманта, что на тайном языке сестер подразумевало бегство в любом направлении, кроме означенного.

Она зря беспокоилась, поскольку тупоголовый Эдвард, не разбиравшийся в сторонах света, пер напролом, не замечая сестер, отползших с линии огня.

Дабы отвлечь внимание стрелка, Саманта кидала камушки и одним, довольно крупным, случайно угодила ему в голову. Эдвард вздрогнул и покачнулся. Пытаясь сохранить равновесие, он шагнул вперед, но запнулся о торчавший корень и разрядил ружье точнехонько себе промеж глаз. Пала тишина.

— Ёпара-балет! — выдохнула Саманта. Поднимаясь с земли, сестры ее поддержали:

— Ёш твою мышь!

— Ёксель-моксель! Вляпались!

— Тихо! Меняем план! — скомандовала Пенелопа. — Ну-ка, подтащим его к полковнику!

Сестры послушно исполнили приказ, и тогда Пенелопа, раз-другой пальнув в многострадального покойника, подсунула ружье под труп Эдварда.

— Теперь все выглядит так, будто парень спер мертвяка, чтобы поупражняться в стрельбе, но споткнулся и себя укокошил. Кстати, так оно и было.

— Гениально! — восхитилась Саманта. — Жаль только, костер теперь не разведешь.

— Не скули! Надо линять, пока кто-нибудь не приперся на шум.

Замаскировав след, оставленный телом голого полковника, и закопав в овражке его форму и медали, сестры вернулись в имение.

* * *

Незадолго перед тем гроб по настоянию сэра Джорджа отнесли обратно в катафалк, который, развернувшись, через главные ворота вырулил на дорогу. Следом в такси поехала Ева.

— Не забудьте условиться о кремации, — напутствовал ее судья. — Чтоб я больше не слышал всякой чуши о похоронах в имении.

Ева кивнула, хотя обещала леди Клариссе, что дядюшка ее будет погребен как положено. К дому священника она подъехала в полной растерянности.

— Что вам угодно? — испытующе взглянула женщина, открывшая дверь.

— Хотелось бы перемолвиться с пастором, — ответила Ева, но хозяйка уже разглядела гроб в катафалке.

— Ладно, извещу мужа, что дело срочное, хотя он очень занят подготовкой воскресной проповеди.

Женщина скрылась в доме, откуда вскоре вышел пожилой человек в очках и пасторском ошейнике.

— Как я понимаю, вы желаете устроить похороны, — сказал он. — Покойный из местных?

— Отнюдь, — покачала головой Ева.

— Судя по выговору, вы тоже приезжая, — заметил священник.

— Я из Ипфорда, меня попросили сопроводить усопшего, — сказала Ева и зачем-то добавила: — Он полковник, в боях потерявший ногу.

— Видите ли, кладбище переполнено, поэтому мы хороним лишь местных. — Священник взглянул поверх очков: — Где, говорите, вы проживаете?

— Нет, я не здешняя, просто намеревалась провести лето в имении…

— В «Песчаном доле»? — уточнил викарий.

Пару лет назад он сразился с судьей в гольф и был чрезвычайно покороблен его сквернословием, сопровождавшим каждый удачный удар, а также манерой постоянно прикладываться к серебряной фляжке, извлекаемой из заднего кармана. Однако самым предосудительным в Гэдсли, пользовавшемся откровенной нелюбовью всего поселка, было манкирование воскресными, а равно будничными службами. Викарий уже склонялся к мысли, что всякий, кто намерен провести лето в обществе судьи, обладает теми же малоприятными свойствами, но Ева прервала его раздумья:

— Катафалк уехал. Если не отвезете гроб в церковь, я просто не знаю, что делать. На себе мне его не унести.

— Боюсь, ничем не смогу помочь. Моя машина слишком мала, к тому же она в ремонте.

Помявшись, священник вошел в дом и позвонил в автомастерскую:

— Не найдется ли у вас грузовик, чтобы доставить гроб в имение судьи?

— Что, кто-то помер? — с надеждой спросил механик. — Неужто сэр, в гробину мать, Джордж?

— Выбирайте выражения! — рявкнул викарий. — Вы говорите со священником!

— Ё-мое! Извиняйте, сэр! — Положив трубку, механик кликнул напарника: — Возьми пикап и отвези гроб в имение судьи. Похоже, там кто-то сыграл в ящик. Хочется верить, сам ублюдок Джордж.

Пикап въехал во двор священника, где под охраной сумрачной Евы стоял гроб. Попытки вдвоем загрузить тяжелую домовину окончились неудачей. Позвонив в парадную дверь, механик испросил помощи, и викарий, уже написавший проповедь, согласился подсобить. Мужчины взялись за торцы гроба, Ева подхватила его посредине, но и эта попытка оказалась бесплодной.