Наследие ван Аленов

Мими явилась в собор в простой футболке и джинсах. Нынче здесь не будет ни фотографов из колонок светской жизни, ни почетных гостей. Все произойдет так, как на заре истории Рима. Их узы будут заключены без свидетелей — но они и не нужны. Достаточно сказать друг другу те самые слова.

Такова их судьба и таков их путь.

Мими подошла к алтарю и зажгла свечу. Джек должен скоро подойти. Они приехали к собору на одном такси, но Джек попросил ее подождать внутри, пока он ответит на звонок.

Но минуты шли, а Джек так и не шагнул через порог собора, и тогда Мими поняла. Он никогда сюда не войдет. Он снова солгал ей, потому что он ее недостоин. И никогда не будет достоин.

Не то что... Но Мими не сумела выговорить это имя вслух. Кингсли. В сознании девушки пронеслись картины того, что могло бы быть: они двое, вместе охотящиеся на Серебряную кровь... жизнь, полная опасностей и приключений... шанс снова быть самой собой...

Мобильник Мими завибрировал. Это было сообщение от ее брата. Всего одно слово: «Прости».

Мими задула огонек. В нем больше не было нужды.

Итак, она оказалась права. Джек бросил ее ради полукровки. Он не собирается чтить их небесные узы. Не собирается исполнять свой долг. Она пожертвовала своей любовью — а он своей не пожертвовал. Он отверг собственное предназначение, искушая судьбу и смерть, восстав против закона небес и закона их крови.

Она никогда не простит ему этого. Она могла уехать в Париж, когда Кингсли просил ее об этом. Она могла выбрать счастье. Но не стала это делать. Она слишком поздно приняла решение.

И теперь она осталась одна.

Кодекс вампиров требовал, чтобы всякий, кто нарушит священный закон, был предан смерти через сожжение крови. Чарльз отказался подвергнуть Аллегру этому наказанию. Но Мими не Чарльз.

Мими вышла из собора, понимая, что если она еще когда-нибудь увидит Джека, она должна будет убить его.

Глава 69

БЛИСС

Когда Блисс пришла в себя на следующий день после даты заключения уз, оказалось, что она лежит в удобной постели, под лоскутным одеялом. У кровати сидела какая-то румяная женщина в потрепанном свитере и вязаной узорчатой юбке и вопросительно смотрела на Блисс.

— Мисс Мюррей? — Удивилась Блисс.

Что здесь делает ее учительница истории?

— Ты пережила нелегкое время, милая. Не волнуйся и не напрягайся.

Комната была маленькой и уютной, и Блисс поняла, что это и было все жилище. Девушка никогда еще не бывала в такой маленькой комнатке, практически размером со шкаф. Здесь умещались кровать и печка — и все. Если бы Блисс все-таки решила напрячься, она вполне могла бы готовить обед, не вставая при этом с постели. Но, невзирая на малые размеры, помещение было теплым и удобным.

— Что я?.. Что случилось? Где?..

— Тсс, — произнесла мисс Мюррей, приложив палец к губам. — Тебе нужно отдохнуть. Она скоро придет. Она хочет поговорить с тобой.

— Кто — она?

Из воздуха возникла женщина. Светловолосая, зеленоглазая, в белом одеянии, от которого исходило чистейшее сияние. Едва завидев ее, Блисс все поняла.

— Аллегра! — Ахнула она, — Это вы? А где я? Я умерла?

Аллегра ван Ален улыбнулась ясно и светло. Она выглядела куда старше, чем Блисс запомнилось по посещению больницы. Та женщина в постели казалась застывшей во времени, а у этой Аллегры, что стояла сейчас перед Блисс, были морщины на лице. В белокурых волосах заметна седина. Но она по-прежнему оставалась очень красивой. При виде ее Блисс захотелось плакать.

— Иди же, — произнесла Аллегра и распахнула объятия. — Иди же ко мне, дочь моя.

— Так это правда, — прошептала Блисс, — что я — ваша...

— Прости, что меня не было с тобой, но твое существование было сокрыто от меня, — сказала Аллегра, и в голосе ее прозвучала явственная печаль.

— Но как? Почему?

— Ты пришла навестить меня не так давно.

— Да. — Блисс кивнула.

Она помнила тот тайный визит в больницу к Аллегре, недвижно застывшей в постели.

— Когда ты пришла повидать меня, я ощутила присутствие, которого не чувствовала уже очень долго. Я очень испугалась и очень разгневалась. Я закричала. Я думала, что меня слышала вся больница. Но теперь я понимаю, что Чарльз и Лоуренс делали то, что считали должным. Они делали это ради любви, а любовь иногда толкает нас на неразумные поступки... и даже непозволительные. Но я не знаю, смогу ли я когда-либо простить их за то, что они пытались сделать с тобой, — тихо произнесла Аллегра.

Блисс вцепилась в одеяло. У нее была мать, и у нее эту мать украли.

— Так значит, Люцифер не солгал мне, — с каменным лицом произнесла она.

Девушку переполняли противоречивые чувства, и это было мучительно больно.

— Нет, не солгал. Ты — наша.

— Но как?.. Как... ты же была связана узами с Михаилом!

Аллегра кивнула.

— Да. Это долгая и тягостная история. Но знай, что мы сотворили тебя вместе. В любви.

— Где ты? Ты здесь? Ты на самом деле здесь?

— Я в тебе. До нынешнего момента мне не удавалось найти связующее звено. Как я уже сказала твоей сестре, я всегда буду с тобой.

— Ладно.

Блисс сморгнула слезы.

— Ты не замечаешь никаких перемен в себе? — Поинтересовалась Аллегра.

— Типа чего?