Наследие звезд

— Они хотели, чтобы мы прошли. Решили, что лучше будет, если мы пройдем. Как будто они все годы ждали нашего прихода. Кашинг, что они увидели в нас?

— Будь проклят, если знаю, — ответил Кашинг. — Пошли. Я возвращаюсь в лагерь.

Эзра спал у костра, храпя и посвистывая. Мэг сидела, закутавшись в одеяло от ночного холода. Немного в стороне, свесив голову, стоял Энди. Напротив Мэг у костра сидела, выпрямившись, Элин, поджав под себя ноги, сложив руки на коленях; ее лицо было пусто, глаза устремились в ничто.

— Видел что-нибудь, сынок? — спросила у Тома Старая Мэг.

— Ничего. — Кашинг сел рядом с ней.

— Есть хочешь? Я могу поджарить мяса… Пока еще есть.

— Завтра я чего-нибудь добуду, — сказал Кашинг. — Здесь должны быть олени.

— Я видел маленькое стадо на западе, — откликнулся Ролло.

— Так поджарить мяса?

Кашинг покачал головой:

— Я не голоден.

— Завтра мы поднимемся на холм. Ты знаешь, что мы там можем найти?

— Стражники говорили, что там есть здания, — сказал Ролло. — Где спят Спящие.

— Мы можем забыть о Спящих, — заметил Кашинг. — Это все бабушкины сказки.

— Стражники основывали на ней жизнь, — возразил Ролло. — Там должно быть что-то. Какая-то основа сказки.

— Многие религии основывались на меньшем. — Кашинг подобрал прут и поворочал им в костре. Взметнувшееся пламя осветило что-то висящее в воздухе над их головами. Капают в изумлении отшатнулся, все еще сжимая в руках прут.

В воздухе висела толстая короткая торпеда трех футов длины и фут толщины, висела она без усилий, без звуков, без гудений или тиканья, которые обычно сопровождали работу механизма. По всей ее поверхности, не через равные интервалы, а как бы случайно были разбросаны маленькие кристаллики, похожие на глаза и сверкавшие в свете костра. Цилиндр был металлическим или казался таковым; во всяком случае он блестел тусклым металлическим блеском.

— Ролло, — сказал Кашинг, — это твой родственник.

— Согласен, что он похож на робота, но хоть надежда оживляет мое сердце, я все же никогда таких не видел, — отозвался Ролло. Кашинг смутно удивился, почему они так спокойно рассуждают. Ведь они должны были бы оцепенеть от страха. Хотя в цилиндре и не чувствовалось угрозы: просто в воздухе висел жирный, толстый и короткий клоун. Кашингу на мгновение показалось, что он даже видит бессмысленное, тупо улыбающееся лицо. Впрочем, он знал, что никакого лица там нет.

Эзра забормотал во сне, перевернулся и снова засопел. Элин сидела неподвижно; она не видела цилиндра или, если и видела, то никак не реагировала.

— Ты чувствуешь его Мэг? — спросил Кашинг.

— Ничто, сынок, — ответила она, — бормочущее нечто, беспорядочное, пустое, не уверенное в себе, дружественное, скучающее, как бездомная собака, ищущая хозяина…

— Человеческое?

— Как это человеческое? Оно не человеческое.

— Похоже на нас. Не чужое.

И тут оно заговорило четким металлическим голосом. Не было никаких движущихся частей, никаких указаний, откуда доносился голос; но, несомненно, этот висящий в воздухе бочкообразный предмет говорил с ними.

— Пурпурная жидкость, — произнес он. — Не вода. Жидкость. Тяжелее воды. Гуще воды. Лежит в низинах и ямах, потом поднимается и заливает землю. Алая песчаная земля, и стройные бочкообразные тела растут на ней и существа, похожие на мхи, но больше. Много больше меня. С шипами и иглами, при помощи которых они видят, слышат и обоняют. И говорят, но я не помню, о чем они говорят. Я многое знал, когда-то, но теперь не могу вспомнить. Эти существа приветствовали пурпурную жидкость, катившуюся вверх и вниз по склонам — она могла течь куда угодно. Она катилась волнами по алому песку, а бочкообразные существа и другие приветствовали ее песней. Они радовались, что она пришла. Хотя я не помню, почему они радовались. Трудно вспомнить, почему они радовались: когда жидкость проходила, все эти существа погибали. Их иглы и шипы обвисали, они не могли больше говорить, обвисали и лежали на солнце, разлагаясь. Большое красное солнце заполняло половину неба, и на него можно было смотреть: оно не яркое, не горячее. Пурпурная жидкость растекалась по земле, потом снова собиралась в ямах, и бочкообразные и другие существа, до которых она еще не добралась, мягко пели, приглашая ее прийти…

Послышался другой голос, более громкий, пытавшийся заглушить первый:

— Звезды вращались, зеленые и синие, и так быстро они двигались, что были не шарами, а огненными полосками; висело облако, оно было живое и брало энергию у вращающихся звезд; и я удивлялся, как это облако могло заставить их вращаться…

Еще один голос:

— Тьма, и во тьме кишение, живущее во тьме и не выносящее света; оно хватало слабый свет, которых отбрасывал я, и поедало его, оно так истощило батареи, что больше не осталось света, и я был бессилен, я упал во тьму, и кишение сомкнулось вокруг меня…

Еще один голос:

— Пурпурность захватила меня и сделала меня своей частью и рассказывала мне о том, что было до появления вселенной…

— Боже, — воскликнула Мэг, — они вокруг нас.