Наследие звездного дракона. Отбор

Традиции. Лайонел не станет покушаться на женщину Тиля Дертана, да и с девой ночи у них уже отношения, это утро они встретили вместе. Брат как нашел Флориану едва живой, на пристани среди трупов бьосангрифских чудовищ, так и не отходили до утра. Сидел у кровати, держа за руку, пока ее выхаживали лекари. Даже драон и деора Миттернат скромно ожидали за дверью и справлялись у лекарей о ее состоянии, не рискуя потревожить ошалевшего после битвы наследника.

Теперь Флориана Миттернат и Орана, принцесса орков, стояли по левую руку от меня. Камеристки постарались, и ничего, кроме черных одежд, не напоминало в них о вчерашнем. Одежда да изменившийся взгляд разом повзрослевших глаз. Я знал, черное — это не только в знак траура, но и в память о моей любимой Хелли. От мысли, что моя любовь, моя пара пожертвовала собой, хотелось орать, срывая горло, и сжечь себя в драконьем пламени…

Я рвано втянул воздух и встретился взглядом с Лайонелом, жалея, что не могу набросить капюшон.

«Брат! Ты мне нужен. Я один не справлюсь. Не смей уходить!» — говорил его взгляд.

«Как прикажешь, дракон-император», — едва заметно поклонился я, заковывая в камень сердце и чувства.

Жрец-хранитель закончил петь и перешел к отбору. Теперь это простая формальность, никаких фанфар и гостей. Родственники невест тоже были здесь, но ждали во дворце в большом зале. Сильно не хватало деоры Агенси, да и маг-распорядитель погиб вчера в бою среди многих других, так что жрец все взял на себя. Проговорив положенные слова, он затянул новую песню, но артефакт остался безмолвным. Еще ночью кристалл превратился в яйцо. Прочное и непрозрачное.

— Кхм…

Жрец нахмурил седые брови, оглядел собравшихся и сделал знак Лайонелу, чтобы тот подошел. Брат встал рядом и приложил ладонь к голубоватой с темными разводами скорлупе. Жрец подумал немного и запел снова, в этот раз в его словах звучала настойчивость. Ничего. Понятно, ответа ждать больше не стоит. Теперь Р’рах Атмин — это нечто иное, и нам тоже следует учиться жить иначе. Лайонел женится на Миттернат, Тиль на принцессе орков — они отличная пара…

Не выдержав, я набросил капюшон и направился к выходу. С меня довольно, нужно побыть одному.

— Дрейк! — окликнул меня брат. — Попробуй-ка ты.

— Зачем это еще?

— Хуже не будет. Попробуй.

— Не хочу.

Вздрогнул, представив, что артефакт отзовется и укажет мне на одну из невест. Я и представить не могу, что прикоснусь к другой женщине.

— Дрейк, это приказ, — тихо сказал брат, глядя исподлобья.

На нас уставились десятки глаз. Ослушаться — значит подорвать авторитет брата на заре его правления. Так нельзя.

— Как прикажешь, дракон-император, — мой голос прозвучал безжизненно.

Я повернулся и пошел обратно. Орана и Фло заволновались. Напрягся Тиль. Я подошел к артефакту и, не мигая, уставился на огромное драконье яйцо.

— Прикоснись.

— Зачем?

— Положи на него руки, — настаивал Лайонел.

Я вдруг заметил, что он часто-часто дышит, а в глазах прячется надежда. Что происходит? Со вздохом я положил ладонь на округлый гладкий бок. Вздрогнул и добавил вторую, закрывая для верности глаза. Теперь я увидел ее еще отчетливей. Обнаженная фигурка танцевала среди черно-синего ничто на звездной дорожке в окружении крылатых дракончиков-морфов. Но этого просто не может быть! Кулак, все это время стискивающий нутро, разжался с тихим выдохом:

— Хелли.

Любимая остановилась и принялась осматриваться вокруг. Безупречный лоб чуть нахмурился.

— Хельга! — Я выкрикнул ее имя, эхом затерявшееся под сводами пещеры, прижал ладони и лоб еще крепче к скорлупе и всмотрелся сквозь закрытые веки в родные черты.

Она обернулась, и ее губы беззвучно произнесли:

— Дрейк?

Какая-то сила, сродни теплому ветерку, мягко оттолкнула меня в сторону. Раздался громкий сухой звук, и на скорлупе появилась трещина. Поползла, порождая новые одну за другой, и скорлупа развалилась. Изнутри выпорхнул целый десяток прозрачных дракончиков, разлетаясь по залу. Пространство наполнилось хоровым «Урр!».

Милые и потешные, они заставили улыбнуться даже хмурых невест. Один подлетел ко мне и больно вцепился зубами в палец, прокусив его до крови. Но так и не отпустил, а потянул за собой. Я уже все понял и скинул плащ, укутав лежащее на донышке яйца-артефакта обнаженное Сокровище. Поднял, не веря глазам, но веря сошедшему с ума сердцу и ощущениям легкого, хрупкого тела в руках.

— Дрейк. — Хельга открыла глаза с вертикальным зрачком.

На ее ключицах и шее проступила серебристо-сиреневая драконья чешуя. Мелькнула и пропала, как и вертикальный зрачок. Я не сдержался и прикоснулся к ее губам. Она ответила не сразу, и в какой-то момент я решил, что все изменилось и нам не суждено быть вместе, но тут Хельга меня поцеловала. Сначала осторожно, словно узнавая заново, потом ярче, глубже, крепче. Я забыл о том, что на нас смотрят, что мы не одни в пещере. Что сегодня траур. Была только она, ее нежная шелковая кожа под моими пальцами. Сладкий вкус ее губ, затмевающий все прочее, неважное.